— Да я не знаю даже… Может быть, лучше ты начнешь?
— Я и так много тебе рассказала. Какая же ты все-таки недотрога! Ладно, буду задавать тебе наводящие вопросы. У тебя когда-нибудь был групповой секс?
— Нет! _ испуганно воскликнула я. — Неужели у тебя был?
— Разумеется. Хорошо, а секс с девушками?
— Нет, конечно.
— А садомазо?
— Нее-е-ет!
— Господи, одна беда с тобой!.. Ладно, попробую угадать. Секс с учителем!
— Нет!
— Изнасиловал отец?
— Никто меня не насиловал!
— Вообще никто?
— Никогда.
— Секс с вибратором? Какого размера твой вибратор, а ну признавайся! Если хочешь, могу показать тебе свой.
— Юка… Может быть, я отстала от технического прогресса… Но вибратора у меня нет. И не было никогда. И вообще, я стесняюсь заходить в секс-шопы.
— Фу, какая же ты все-таки скучная. И почему я вообще с тобой дружу, — наморщила носик Юка. — Ладно, сдаюсь, все. Рассказывай ты. Какой у тебя был секс.
И тогда я ей это сказала. Знала, что потом пожалею сто раз. Но сказала все-таки.
— Юка, я девственница.
Она фыркнула, при этом её рот был полон вина — так что все оно оказалось на не первой свежести старомодной кружевной скатерти.
— Ты — кто?
— Девственница. Ты считаешь, что это странно?
— Я считаю, что это диагноз. В наше время быть девственницей в девятнадцать лет — это диагноз, милая моя.
— Но… Не знаю. Наверное, все должно случиться само собой, — жалко оправдывалась я.
— Само собой! — передразнила Юка. — Да что ты вообще в этом понимаешь? Девственница! Это немодно! Это непрактично!
— Зато гигиенично, — встряла я, надеясь принужденной шуткой немного разрядить атмосферу.
Но Юка даже не улыбнулась.
— Короче, с этим надо что-то делать, — решительно сказала она, и глаза её горели. — Но ты не волнуйся.
Я считаю что просто обязана тебе помочь.
Она говорила так, словно была отличницей, которой на комсомольском собрании поручили взять шефство над ленивой тупицей.
Тогда я ещё не знала, что Юка обожает разного рода интриги.
Она управляет людьми как марионетками и просто ловит от этого кайф. И вот её марионеткой стала я. А мне это тогда даже льстило.
Юка разработала целый стратегический план под кодовым названием «Долой девственность!» У плана этого было множество самых разнообразных нюансов. Начиная от того, как я должна быть одета, если действительно хочу стать женщиной, заканчивая тем, какой должна быть моя походка, чтобы мужчины смотрели мне вслед.
Конечно, Юка строго меня критиковала.
— Ходишь ты, Настя, как беременная, вперевалочку. Каблуки носить не умеешь.
— Какие каблуки? Я ведь работала курьером! Попробуй побегать по Москве на каблуках.
— Настоящая женщина должна носить каблуки, — безапелляционно заявила Юка. — Впрочем, о твоем гардеробе мы, кажется, уже говорили.
— Ну да. Ты куда-то унесла мою одежду, а взамен оставила проституточные шмотки, которые я даже стесняюсь носить.
— Вообще-то я подарила тебе свои собственные вещи, — тихо сказала Юка, и я прикусила язычок. — Вообщем так. У меня нет времени, чтобы с тобой возиться.
Но я подарю тебе туфли. И ты должна будешь научиться в них ходить. Ещё я научу тебя смотреть на мужчину так, чтобы у него сразу была эрекция. От одного твоего взгляда, поняла?
— Разве так бывает?
— У тебя — нет, конечно. А у меня — каждый день. Вот представь, что я мужчина, который тебе интересен. Представила?
— Ну.
— А теперь посмотри на меня, как будто бы хочешь соблазнить.
Я нахмурилась, припоминая всех известных мне роковых красоток. Шарон Стоун, Мила Йовович, Ким Бейсингер. Юка, наконец. Сосредоточилась, представляя себе что бы сделали на моем месте они. Кажется, у меня получилось. Я — Шарон Стоун. А Юка пусть будет Микки Рурком, хотя нет, лучше Эдвардом Нортоном.
Я взглянула на нее исподлобья — ух и смелый получился взгляд, не знаю, отважилась бы я повторить его, если бы действительно вдруг оказалась за одним столом с Эдвардом Нортоном. Скорее всего нет. Я бы сидела где-нибудь в углу и застенчиво таращилась в тарелку с салатом, гадая о том, не разглядит ли он во мне особу, наделенную богатейшим внутренним миром. А потом Эдвард Нортон склеил бы какую-нибудь предприимчивую красотку, которая, в отличие от меня, ушами бы не хлопала. Я подумала об этом, и опять мне стало себя жалко.
— И это все? — Юка безжалостно расхохоталась. — Ты смотришь не как соблазнительница, а как нищенка, выпрашивающая копеечку на хлеб.