Она заметала мой застенчиво-восхищенный взгляд и рассмеялась:
— Клевый лифчик, правда? Называется уандер бра. Приподнимает, увеличивает — ну, все, как им нравится.
— Кому — им?
— Мужикам, ясное дело!
В последующие десять минут я узнала о ней буквально все. Во-первых, зовут её Анжеликой.
Можно называть Линой Ликой, Юкой — кому как удобно. У нее был приятель, который даже называл её Жекой.
Во-вторых, ей, как и мне, недавно исполнилось двадцать лет. Она уже успела побывать замужем, а в данный момент живет в Серебряном Бору — в трехэтажном коттедже своего нового приятеля. Он известный телеведущий. Но в постели полный ноль. У нее есть две собачки — йоркширские терьеры, как сейчас модно. Иногда она берет их с собой в гости.
— Слушай, ну а ты? — вдруг спросила она прямо посредине своего монолога.
— Что я? — растерялась я. Откуда я могла знать, что Юка думает гораздо быстрее, чем говорит, и поэтому часто перебивает саму себя.
— Как зовут, чем занимаешься, кто сюда позвал?
— Зовут Настей, мне двадцать, работаю в фирме, а сюда пришла с… бойфрендом! — послушно отчиталась я.
— Здорово, — Юка вздохнула, — это значит, тебе везет. Такая стабильность. Фирма, бойфренд.
В зал мы вышли вместе.
— Бойфренда покажи, — неожиданно потребовала она.
— Да вон он, такой блондин, у стенки стоит, с журналом в руках.
Юка близоруко прищурилась. Изумленно приподняла безупречно выщипанную бровь и вынесла безапелляционный вердикт:
— Какой кошмар.
— Что ты имеешь в виду?
— Твоего бойфренда, разумеется.
Я приготовилась обиженно отойти. В конце концов, кем она себя возомнила? Обыкновенная красивая пустышка. О том, что все красотки пустышки, мне не раз говорила мама.
Сейчас я понимаю, что она меня просто жалела Но Юка свойски хлопнула меня по плечу и улыбнулась (у нее была изумительная обезоруживающая улыбка):
— Да брось ты, я же просто правду говорю. Большинство людей никогда не говорят правду и поэтому смотрятся добрыми. Если бы ты узнала, что они думают…
И чем тебе так не понравился мой бойфренд?
— Во-первых, ты сказала, что он блондин, — с готовностью объяснила она, — это неправда. У него пепельный или, как говорят в народе, мышиный цвет волос. Во-вторых, он мал ростом, сутул и безвкусно одет. А в-третьих, никакой он тебе не бойфренд. Уж извини за проницательность.
— Это почему же ещё? — От злости я готова была пролить на её белоснежное платье бокал с красным полусладким.
— Ну, по крайней мере ему на тебя наплевать. Потому что на тебя он даже не взглянул, зато на меня посмотрел так, как будто бы хотел… ну, ты понимаешь.
— Поздравляю. Можешь рискнуть подойти к нему и предложить себя. Вдруг чего получится. — Я резко развернулась, но тотчас почувствовала на голом плече её горячую ладонь.
— А ты с темпераментом, — примирительно улыбнулась Юка, — прости меня. Но, если честно, тебе тоже на него плевать. Я же знаю.
— Да пошла ты! — не выдержала я. — Тоже мне доктор психологических наук.
— Лучше давай-ка выпьем шампанского. Ты мне нравишься, — она вручила мне бокал с золотистым напитком, я машинально протянула руку, — за тебя. И твоего бойфренда. Признайся честно, ведь ты с ним не встречаешься?
— Встречаюсь, — угрюмо настаивала я.
— Нет не встречаешься. — Её щеки раскраснелись, глаза заблестели, и я невольно пожирала её взглядом — одновременно восхищаясь и завидуя.
— Встречаюсь.
— Ну, может, максимум переспала пару раз. Признайся, так ведь?
— Не так, — настаивала я.
— Так, так! — Она засмеялась, а я не могла понять, шутит она или просто издевается.
— Да не спала я с ним.
— Как, даже не спала?
— Ты меня достала. Просто мы недавно встречаемся.
— Слушай, а ты мне нравишься. Давай свалим отсюда, здесь больше нечего ловить.
— Как это свалим? А как же…
— Плюнь на него. Найдем тебе кого-нибудь получше, я обещаю. Отправимся на дискотеку.
Не знаю, может, она была потомственной ведуньей. Или я так легко поддаюсь дилетантскому гипнозу. Но вместо того чтобы вежливо распрощаться с нахальной собеседницей, я вышла за ней в вестибюль, потом на улицу. Она поймала такси, и мы куда-то поехали. Именно в этот день и началась моя новая жизнь. Только догадалась об этом я не сразу.
В десять вечера на аэродроме «Борки» уже совсем темно. В половине десятого взлетает последний самолет с парашютистами. Многие специально ждут этого вечернего (или, как здесь говорят, крайнего) взлета. Если заранее договориться с летчиками, маленький самолет единственный раз за весь день поднимется на высоту почти пять тысяч метров. Таким образом, можно продлить удовольствие свободного падения на целых десять, а то и все пятнадцать секунд.