Когда взрослые услышали о том, что мелкий кусок металла стоит таких деньжищ, в селе началась платиновая лихорадка. Пока одни тщательно перерывали все имеющиеся кучи металлолома (это в местах скупки металла, таких в селе обычно от 3 до 5), другие помчались именно на Каравай.
Пожалуй, такая лихорадка была здесь в районе лишь в конце 19 века, когда охотник в зобе застреленной дикой утки нашел маленький золотой самородок. Тогда местные жители профессионально несколько дней промывали в лотках песок со всех песчаных отмелей по берегам речушек, и, разумеется, ничего не нашли – не та здесь геология.
Зато просеивание земли на Каравае имело неожиданную сторону – в течение часа было найдено более десятка винтовочных пуль (эхо боев гражданской войны) и 4 монеты, самой старой из которых оказалась монета деньга 1771 года для Сибири. Такие монеты чеканили на Сузунском монетном дворе (Алтай). На аверсе в центре вензель Екатерины II, увенчанный императорской короной,. Слева вдоль края – лавровая ветвь, справа – пальмовая, внизу они перевязаны лентой. На реверсе в центре, в картуше, поддерживаемом двумя соболями, номинал – «ДЕ», под ним «НГА», под ним дата выпуска – «1771». Слева вдоль края надпись «МОНЕТА», справа – «СИБИРСКАЯ», в центре вверху крест, под ним корона.
Короткий период времени - только при Екатерине II - монеты номиналом до 10 копеек чеканили из колыванской меди. Ее выплавляли из руды, добытой на Колыванском месторождении, расположенном в Алтайском крае. Получаемая из руды медь содержала небольшое количество золота и серебра. К примеру, процент золота мог доходить до значений 0,01%, а серебра соответственно до 0,8%. Конечно, этого было недостаточно для появления визуальных отличий. Из колыванской меди было предложено чеканить особые деньги, получившие название «сибирских монет». Их главной особенностью был меньший вес — они были легче обычных в 1,5 раза. Специально для этих нужд был открыт монетный двор, получивший название Сузунского и расположенный на небольшом удалении от современного города Барнаул.
Этим удачливым поисковиком оказались наши знакомые Колян и Василий. Знатоками археологии они не были, но лопату держать в руках умели. Пока все лазили на карачках, Колян копал штыковой лопатой, а Василий перебирал землю в поисках находок. После нескольких пробок от газировки, бирки на ухо корове удача наконец-то улыбнулась им. Мужики переглянулись, и с удвоенной энергией принялись копать, поскольку на выпивку они уже заработали, осталось накопать на закуску.
16 июля
Деревня Молебка
- Катя, ну как можно бесплатно разбрасывать бисер по лесу, когда я вчера каждую бисерину продал за 50 тысяч! Мы за день миллион сделали! А ты хочешь еще миллион разбросать.
- Федя, ты идиот. Давай еще раз повторю: ИДИОТ! Когда в результате твоей тупости вычислят, откуда бисер, тебя сожрать его заставят. Сегодня все ищут и находят бисерины, которые стоят 50 тысяч. Нас там нет и близко. Завтра наш сынишка опять находит горсть бисера, и его папаша-недоумок опять продает на миллион рублей. Понял?
- А что сегодня делать?
- А сегодня ты повезешь вчерашний миллион заныкать дома, потому что мне по своей профессии противопоказано держать на карте больше, чем я получаю. Мы даже взятки предпочитаем брать наликом. Догадываешься почему?
- Ладно, ладно, что сразу, если что, идиот, идиот. Ну, нет у меня этой коммерческой жилки. И в инопланетян я тоже не верю. Накурились вейпа, вот и видят невесть что. В кусты пошла по нужде, а там звуки странные. И запах тоже странный.
- Так, дискуссию завершили, парня в руки и вперед в машину, а я продолжу вспахивать поле для сева.
- Ты того, особо не зарывайся. Сама видишь, они на голову ушибленные.
- Мне их головы неинтересны, мне их деньги нравятся. Сам видишь, беднота по стране на своих автомобилях не мотается. Пора мне становится великой провидицей и матерью – спасительницей.
16 июля
Деревня Андреевка
Сегодня к нам приехали из Москвы с предложением – снять ролик с танцем на песню «Тока Тока». Движений минимум, чтобы могли легко их копировать даже самые начинающие танцоры. Мы с БоРам, подумав, согласились. Во-первых, нельзя терять форму. Во-вторых, докажу учителю танцев, что я не дохлый кальмар. Мы танцуем, а затем на компьютерной программе делается фон – у кого-то комната, у кого-то улица. Выкладывают они на своем блоге, мы у ЁнЭ.