Выбрать главу

Я навел прицел на дверь «Бальмораля» – я почему-то был уверен, что он сейчас появится на тротуаре. Хотя ждать его раньше, чем подъедет такси и ему сообщат об этом в номер, смысла не имело. Такси всё не было, но дверь отеля распахнулась, и из нее вышел Метек. Он был в летнем льняном костюме, подтверждая мою версию об отъезде, но без вещей. И по поводу его озабоченности я тоже не обманулся. Он кусал губу и, оглядевшись, двинулся вниз по тротуару. Теперь он целиком был в моем прицеле.

Странное дело. Из нашего злополучного обеда в Crab House в Сан-Франциско моя память не сохранила ни звука. Теперь вся действительность воспринималась мною не глазами, как можно было бы предположить, а исключительно при помощи слуха. Звуков было три. Первый – мерное биение крови у меня в висках. Второй – пардон за подробность – урчание в животе. Со мной случается такое в исключительные моменты, например, на самом пике первого галантного свидания с женщиной, перед тем, как лечь в постель. Хотя с Лиз этого не было. И третий – Бах в мобильном телефоне. Это, возможно, снова звонила Джессика, но сейчас она объявилась некстати.

Мой палец лег на кнопку спуска. Метек, пройдя несколько шагов по своей стороне, стал переходить улицу. Его грудь колыхалась в прицеле едва ли в десятке метров от меня. Давай! Сейчас или никогда!

Я запомню эти секунды до конца своих дней. Их было не больше трех-четырех, но каждая раздробилась на десятки частей, и поэтому приближение Метека было нестерпимо медленным, бесконечным. Шум с висков перекинулся на уши, на всю голову, и прорывалось сквозь него только повторяющееся начало ре-минорной токкаты Баха. А Метек всё шел и шел на меня, грудь его слегка колыхалась в прямоугольнике прицела, лицо было собрано, глаза смотрели напряженно. А я всё не мог заставить себя нажать на спуск.

Камера, которую я опускал, следя за Метеком, уперлась в струбцину – через долю секунды я буду уже не в состоянии стрелять. Грудь в прямоугольнике сменилась курчавой с проседью головой, а потом и та исчезла из видоискателя. Метек перешел на нашу сторону. Я сел на стул – с меня градом катил пот, как и в тот, первый раз.

Почему я не выстрелил?

Я не знал в тот момент – сейчас знаю! Совсем не по той причине, по которой я являюсь противником смертной казни. А я против узаконенного убийства и даже регулярно подписываю петиции по просьбе Международной амнистии. Не потому, что каждый человек – это целый мир, более того, это мы сами. Я достаточно видел скотов, в которых из человеческого оставались лишь телесные формы и биология, и чья смерть была бы для человечества бесспорным и исключительным благом. Я против смертной казни из-за ошибок – исключительно из-за возможности ошибки. Потому что невозможно представить себе что-либо более ужасное, чем казнь невиновного. Метек, как я уже говорил, был похож на сотни интеллигентов с восточной кровью, и ошибиться я, конечно, мог, хотя и в данном случае был совершенно уверен. Но я знал, что не выстрелил не потому, что допускал возможность ошибки. Просто я не был хладнокровным убийцей.

Телефон, который я так и не взял, замолчал. Я остался в грохоте крови, пробивающейся по моим артериям мерными толчками и всё не желающей угомониться. И тут сзади раздался шум открываемой двери. Я обернулся – в мой номер врывался мужчина. Это был Метек. Он бросился ко мне, повалил на пол и упал на меня сверху.

За окном послышался негромкий хлопок, и тут же в моем номере зазвенели осколки стекла. Я приподнял голову, насколько это позволяло лежащее на мне тело Метека. В зеркале, висящем напротив окна, образовалось аккуратное круглое отверстие, ниже которого зигзагами проступил желтоватый картон. Раздался еще хлопок, и рядом с ним появилась еще одна дырочка, и новая порция кривых осколков посыпалась на пол.

6

Я ехал в машине с Метеком – он вез меня в аэропорт. У него был арендован маленький мощный «остин» красного цвета, который он держал в подземном паркинге сразу за углом, на авеню Мак-Магона.

Наше знакомство было не лишено пикантности.

– Спокойно, я – ваш коллега, – сказал Метек на чистейшем русском, слезая с моего поверженного тела. – Я здесь, чтобы с вами ничего не случилось.

Я, не понимая еще смысла его слов, отреагировал на русский язык и в ужасе показал ему глазами на стены.

– Не волнуйтесь, номер мы проверили – он чист, – успокоил меня Метек.

Он отвинтил струбцину, бросил камеру на постель, захлопнул раму и задернул занавеску.

Первыми вышли слова, которые были у меня на языке: