Западная реакция на германскую оккупацию Чехословакии, включая британскую гарантию Польше, молниеносно увеличила вес Советского Союза: в первый раз западные державы вынуждены были апеллировать к нему. Это само по себе еще не означало роста безопасности — от одних лишь переговоров Сталин не ожидал (и здесь он, несомненно, был большим реалистом по сравнению с его британскими партнерами) никакого устрашающего воздействия на Гитлера, тем более что с первой половины апреля 1939 г. уже существовали конкретные военные планы. При всем этом, однако, менялась возможная последовательность вариантов действий, имевшихся в распоряжении Сталина. Он с новой надеждой на успех стал уповать теперь на союз с западными державами (первый вариант). И это представлялось тем более необходимым, что изолированное усиление собственных рычагов воздействия (второй вариант) из-за (временного) прекращения импорта оружия из Чехословакии и приостановления торговли с Германией, с одной стороны, и возникновения военных действий с Японией (11 мая 1939 г.) — с другой, отнюдь не сулило достаточной безопасности. Наряду с этим Советское правительство интенсифицировало свои усилия в направлении заключения соответствующих союзов с соседними странами (третий вариант): оно сделало по адресу Эстонии и Латвии заявления о (непрошеных) гарантиях (28 марта 1939 г.) и отправило Потемкина в ознакомительное турне, включавшее страны Малой Антанты, Турцию и Польшу. В Варшаве выдвинутое им предложение о заключении советско-польского пакта о взаимопомощи было отвергнуто (10 мая 1939 г.). Тем самым советская концепция безопасности, основанная на третьем варианте, разбилась о непреклонную позицию самого важного из принимаемых в расчет соседних государств. Сталин, надо полагать, пришел к выводу, что в случае войны Польше невозможно будет оказать эффективную военную помощь. Одновременно на основании германских заявлений (Клейст, Вайцзеккер) он мог заключить, что германские цели в Польше ограничены и на прилегающие к СССР польские территории не распространяются.
По этим причинам он в дальнейшем сосредоточил свой главный интерес на Прибалтийских государствах и Финляндии. Советская заинтересованность в прилегающих к Балтийскому морю районах была обусловлена уязвимым положением Ленинграда, второй столицы Союза, и опиралась — не в последнюю очередь по причине ограниченности территории — на стратегию выдвинутой вперед обороны. Считая в предначертанной планом «Вайс» ситуации эту стратегию неотъемлемой, Советское правительство пыталось закрепить ее путем внедрения понятия «косвенная агрессия» на переговорах о трехстороннем пакте, проявления инициативы о заключении военной конвенции, а также выдвижения требований, касавшихся права на проход своих войск и временного занятия опорных пунктов на Балтике. Западные державы не признали эту стратегическую концепцию оправданной. В результате трехсторонние переговоры как в политической, так и в военной своей части оказались обремененными диспропорциональностью в оценке соотношения «цель — средство» и потерпели неудачу формально из-за недостаточного сближения позиций.
В 1989 г. советский министр обороны Язов со всей определенностью объявил стратегию выдвинутой вперед обороны устаревшей и недействительной. Сегодня задним числом напрашивается вопрос: а не затруднила ли она тогда без нужды и без того трудные переговоры? Если уж в ходе нынешней исторической дискуссии в Советском Союзе много внимания уделяется проблеме альтернатив пакту Гитлера — Сталина, то, пожалуй, уместно было бы подвергнуть весь этот комплекс углубленному изучению и задаться рядом дополнительных серьезных вопросов. Например: не одержала ли верх и в затронутом отношении со смертью в 1925 г. Фрунзе (ответственность за которую несет также Сталин) и с последующим приходом к руководству армией Ворошилова, а также в результате устранения в 1937 г. Тухачевского одномерность военного планирования, если не определенный дилетантизм, больше соответствовавшие примитивному пространственному мышлению Сталина и заведшие советскую сторону на переговорах лета 1939 г. в тупик? И разве сегодня, после того как — благодаря ядерному защитному зонтику — стал возможным отказ от стратегии выдвинутой вперед обороны конвенциональными средствами, вопрос о безопасности для прибалтийского, региона нельзя было бы совершенно иначе ставить и совершенно иначе на него отвечать?