Уезжая, он нежно обнимал сестру, обещал часто писать к ней, не мотать, веселиться скромно… все, словом, что вечно обещают и никогда не исполняют пустые и бесхарактерные люди.
И в два месяца сестра не дождалась от него ни полстроки.
Пиэррина осталась без денег, без средств, без всяких рассеяний и удовольствий. Хорошо, что терпение и мужество приучили ее к такой жизни; хорошо, что она с малолетства была приготовлена к испытаниям и борьбе и что предусмотрительность бабушки вооружила ее сильным и строгим воспитанием.
Жоржетта вынесла на плечах своих тройное бремя — охранения умалишенного мужа, воспитания немого сына и, наконец, уплаты долгов невестки и надзора над сиротами. Дочь тюремщика, постигшая сердцем трудность и требования своего положения, пересоздала себя и умела сделаться вполне достойною матерью и представительницею угасавшего рода Форли. Природа заменила ей щедрыми дарами все попечения и умственные пособия, которых недоставало около ее скромной колыбели. Еще ребенком, миленькая собою и ловкая девочка, она прислуживала в люксембургской тюрьме знаменитым и блестящим узницам, заключенным буйным восстанием первой революции. Обхождение герцогинь и маркиз двора Марии Антуанетты, их разговоры и примеры не были потеряны для сметливой и острой девочки. Жоржетта чутьем понимала всю разницу между этими типами образованности и женственности и теми грубыми чулочницами, которые ежедневно подступали под окна и стены тюрьмы преследовать заключенных насмешками и бранью. Жоржетта сделалась пламенною приверженницею своих дам, усердной роялисткою и была полна ненависти к злодеям, пролившим так много невинной крови. Узницы выучили ее читать, писать, петь, приседать. Она сначала перенимала покрой их одежды, потом их вежливость и грацию, их приемы и выражения. Но когда любовь к чернокудрому и черноокому итальянскому маркизу взволновала сердце Жоржетты, когда это сердце заговорило громко и страстно, пробуждение женщины развило и усовершенствовало дочь тюремщика, открыло цель ее способностям. Спасая Агостино, укрывая его, потом провожая через всю Францию, Жоржетта имела надобность во всех силах любви, самоотвержения, тонкости и увертливости, свойственных высоким и богатым женским натурам. Достигнув Флоренции, как супруга маркиза Форли и мать будущего его наследника, она была уже вполне развита и приготовлена к новой жизни и новому сану, ее ожидавшим. Чувства и испытания матери довершили умственное и нравственное воспитание бывшей парижской мещанки, и она преобразилась в набожную, ученую и грустную маркизу, как бы овдовевшую при живом муже, потерянному для нее по расстройству его рассудка. Остальные годы жизни маркизы Жоржетты протекали в заботах и огорчениях. Горе — большой учитель: оно возвышает сердце и расширяет ум, оно показывает жизнь во всей ее истине и наготе, отгоняя прочь заблуждения, спутников беспечного счастья. Горе умудрило Жоржетту. Она угадала во внуке своем натуру слабую и беспомощную, в сестре его, напротив, твердую душу и самостоятельную волю. Она захотела приготовить одному опору и путеводителя в другой; она занялась Пиэрриной с особенным усердием и попечением. Никогда Жоржетта не обманывала любимую внучку ложными надеждами и светлыми воззрениями на будущность, на судьбу, на людей и свет. Она представила ей жизнь тернистою стезею, где трудами, пожертвованиями искупается не удовлетворение прихотей ума и чаяний сердца, а строгое внутреннее спокойствие, следующее за исполнением обязанностей, подчас тяжких и ненавистных. Она рассеяла все мечты, подавила все заблуждения в ребяческом, но уже геройском сердце Пиэррины. Она осенила ее непоколебимою верою, оградила твердым упованием на Бога и Его справедливость и, дав четырнадцатилетней девушке рассудительность и зрелость старухи, умерла спокойно, завещая внучке быть хранительницей дома Форли и не выпускать из рук брата, страстно ею любимого и любящего ее по мере своих сил. Кроме того, падрэ Джироламо и некоторые другие люди, преданные маркизе, обещались ей не покидать ее внуков.
После смерти старой маркизы, аббат, назначенный ею опекуном и наставником сирот, усовершенствовал разум и душу Пиэррины, исправлял Лоренцо наставлениями и неуступчивостью. Таким образом дожили все они до того времени, когда Лоренцо вступил в свет и сблизился с обществом, почти забывшим о существовании обедневших потомков дома Форли, а Пиэррина осталась в своем уединении и неизвестности, которые переносила без скуки, лишь бы ей знать, что брату ее не угрожает никакая опасность, не предстоит никакого повода к новым шалостям.