- Пришло время рассказать тебе мою историю.
Маргарита
IL Mattino («Утро»), достопочтенное ежедневное неаполитанское издание, основанное Эдуардо Скарфольо и Матильдой Серрао, утром этого дня 1926 года пестрело заголовками:
«Известный доцент университета задушен руками сумасшедшего уборщика». Вступление ниже объясняло: «Он бесплатно раздавал студентам книги, за который служитель университета требовал плату».
Сорокалетнего профессора Джованни Ланцетту четырежды пырнули ножом в спину, на глазах множества свидетелей. На процессе адвокат уборщика напирал на умственную неполноценность подопечного, пытаясь избежать смертной казни. Судьи же ограничились выяснением причины преступления, но смертный приговор так и не вынесли. Доцент оставил молодую жену, Антонию, и трех дочерей. Самой младшей, Маргарите, недавно исполнилось два года. Лишившись доходов мужа, вдова оказалась стеснена в средствах, и в определенный момент ей пришлось продать апартаменты на виа Позилипо и перебраться в скромную квартирку на виа Витторио Эммануэле. Однажды Маргарита услышала разговор Антонии и Клотильды Сольяно, которая приехала навестить их из Торре дель Греко, где и жила:
- Они больше не досаждали тебе, ну, те самые?
- Подружка моя, я же женщина, и у меня в семье остались одни женщины. Чем они могут навредить нам? Для них женщины – пустое место. Разве ты не знаешь? Юные красавицы служат им игрушками, а остальные должны лишь рожать детей и подымать руку, выкрикивая «Вива Дуче!»
- Но все же поняли, что процесс над убийцей твоего мужа – лишь пошлый фарс.
- А кто-нибудь из этих «всех» хоть подал голос? Никто из них не осмелился даже прошептать, что профессор Ланцетта был убит, потому что осмелился противиться режиму, и им понадобился несчастный слабоумный уборщик, чтобы лишить глупца жизни…
- А улики? Они же все исчезли. Кто пойдет против партии? Партия играет на страхе и самых низких людских инстиктах. А культура? А пресса? Газеты полны банальностей, ляпсусов и незначительных новостей. Несчастная страна гробит культуру и развивает мускулатуру! Возвращаются спортивные соревнования, но где же гимнастика для ума? А мы, женщины, по-прежнему для них ничего не значим, - поддержала подругу Клотильда.
- Как за вдовой и матерью троих детей, за мной закрепили кафедру письменности. Меня продержали на коротком поводке год, а потом, буквально позавчера, заявили: «Синьора, Вам следует успокоиться. Многим преподавателям рабочие места нужны больше, чем Вам, ведь Вы же землевладелица!» Я знаю, что управляющий нещадно меня обманывает, но он есть власть, он тесно связан с иерархами.
Маргарита, пока две ее сестры играли в куклы, вслушивалась в шепот женщин, не понимая, о чем они говорят, и все же улавливала всю горечь интонации, жалела мать, взвалившую на себя всю домашнюю работу, потому что последняя горничная уволилась – ведь Антония не могла ей платить. Принимая гостей, мама прихорашивалась, надевала белую шелковую блузку, оборачивала вокруг шеи камею с маленькими бриллиантиками, девочке очень нравился бантик-застежка, на который закрывалось колье. Другие же драгоценности постоянно то сдавались, то возвращались из ломбарда.
В прошлый раз, когда мать забрала украшения у ростовщика, она разложила на шелковом покрывале золотые кольца, браслеты и сережки с драгоценными камнями, коралловую парюру, вечернюю сумочку с серебряной застежкой, золотую табакерку… Маргарита с восхищением смотрела на все эти чудные вещицы, которые ее мама никогда не надевала. Женщина кинула грустный взгляд на своих дочерей и промолвила:
- Я так надеялась разделить их между вами, когда вы подрастете и выйдете замуж. Боюсь, мне придется их в итоге продать, как я продала и дом в Позилипо.
}Когда Антония получала из Лукании тонкую пачку купюр от управляющего, она сразу же покупала девочкам картонную коробочку «развлекушечек», фундук, арахис, и тыквенные семечки, которые девочки просто обожали, покупала себе пятьдесят грамм кофе, которые она обжаривала на печке и разрешала старшей Розине покрутить ручку кофемолки – оттуда выходила «бурая пыль», превращающаяся в чудесный напиток, панацею от болезней физических и душевных.
Иногда мама наводила блеск и лоск на себя и своих девочек, и они отправлялись с визитом к княгине Эуджении Бельмонте, крестной матери Антонии. Они выстаивали очередь и попадали в салон в стиле рококо, с китайскими шелковыми обоями и большими вазами династии Минь. В одну из таких ваз влезла Маргарита, когда ей было два года, хозяйке дома, несмотря на слезы и сожаление, пришлось разбить ценный сосуд, чтобы вытащить девочку. Эту «ошибку» и мамин недосмотр женщинам Ланцетта не прощали месяцами.
Мама и княгиня между собой разговаривали на неаполитанском диалекте с примесью французских словечек. Наряженная, накрашенная и надушенная аристократка и юная нищая вдова плакали друг у друга на плече. Знатная дама, велев лакею принести изысканное мороженое, приготовленное из настоящих яиц и молока, принялась поносить всех фашистов, называя их современными «каморристами». (Каморра – мафиозная организация на Сицилии, прим. А.М.) Досталось и князю, ее покойному супругу, который имел наглость связаться с певичкой из варьете, вдвое моложе самой Эуджении.
- Вот пример, который подает нам новый правящий класс: они плюют на наши ценности, на все самое святое. Если бы в Италии не было фашизма, дорогой покойничек никогда бы меня не оставил.
Княгиня Эуджения, знающая положение женщин Ланцетта как никто другой, сказала Антонии:
- Девочка моя, тебе снова нужно выйти замуж. И я даже знаю за кого.
- Кого? – с любопытством спросила Антония.
- Его зовут так же, как и тебя – Антонио. Антонио Пископо, морской офицер. Сорок лет, холостяк, приличный доход и хорооший характер. Вот качества, которые по-настоящему важны.
- А какие же качества считаются неважными?
- У него немного пахнет изо рта, но кто будет обращать на это внимание? Он почти всегда в море, а когда он будет возвращаться, заставь его жевать шалфей, лимонные корки и анисовые пастилки, - отрезала принцесса.
- Если ему сорок и он до сих пор не нашел женщину, желающую выйти за него, значит, от него должно вонять.
- Нет, можешь мне поверить. Пахнет совсем немножко. Он не женат совсем не поэтому… ну, ты понимаешь.
- Нет.
- Антония, да он никогда не трахался! Если он не женится, то не сделает карьеру в Морском полку Ее Величества. Не забывай, что наш глава правительства кичится своей мужественностью, будто медалью, и призывает к этому всех мужчин. В первый раз ты вышла замуж по любви, во второй – выйдешь замуж по любви к детям. Это честная сделка, поверь мне.
Так у Маргариты появился отчим. Хороший человек, почти всегда в море, а когда он был дома, то старался стать незаметным.
2
В этом году произошли три важных события. Вдова Ланцетта стала синьорой Пископо. Вместе с супругом, которому дали чин капитана фрегата, и тремя дочерьми, Антония пережила новый переезд и переселилась со всем семейством в новую квартиру. У нее снова появилась горничная для домашней работы, и кофе, большая слабость Антонии, снова стал наполнять своим ароматом дом. Второе событие – Италия стала воевать вместе с нацистской Германией. Содружество, в которое решил вступить Муссолини, почти привело к гибели страну. Третье событие оказалось самым волнующим. Розина, старшая сестра Маргариты, вышла замуж за богатого бразильца, которого встретила на одном из приемов в доме княгини Бельмонте.
Даже спустя много лет,Маргарита помнила, будто вчерашний день, пышное празднество во дворце, помнила и долгие приготовления. Вечерние платья были обязательным условием, но целых четыре платья, для себя и для дочерей - непосильная ноша, которую синьора Пископо не решилась взвалить на плечи супруга. В шкафу Антония отыскала старые бархатные занавески цвета выдержанного вина, и решила сшить из них вечерние платья, а старшая дочь помогла раскроить и отделать наряды. отделкой.