Облачившись в тренировочную одежду, Витаро Даорут сунул за пояс мечи и посмотрел на плетеную клетку, стоящую в углу. Ее обитателя не было видно. Скорее всего, животное спало, спрятавшись в устилавших дно своего жилища соломе и листьях. Только покидая покои главы клана, воин вдруг вспомнил, что все это время его питомец находился у него за пазухой. И вознес про себя короткую хвалу духам предков за то, что хвостатое недоразумение все время проспало и не вылезло пред светлые очи Мон Даорута. Прямо посреди весьма эмоционального рассказа о том, какими мерзостями и болезнями кишит поверхность, и что Витаро, сам того не ведая, мог принести в чертоги заразу похуже сыпучей дрожи… Но если повезло один раз, не значит, что в следующий раз повезет так же. Так что гном решил питомца из клетки без особой необходимости не выпускать. И подумал, что нужно будет сделать зверьку более подходящее обиталище, позолотить двери темницы, как говорится. На этой мысли Витаро Даорут покинул свои апартаменты.
Никого не встретив, он благополучно добрался до цели. Мох, покрывающий высокий потолок зала, был особенный, и светился гораздо ярче, чем используемый для освещения обычных помещений. Отполированный каменный пол без всяких узоров, по стенам развешано различное оружие и доспехи, как для тренировочных поединков, так и для боя насмерть. Зал Звона Стали использовался в нескольких случаях, наиболее частым из которых были выяснения отношений между членами клана. В иные дни сюда выстраивалась целая очередь… Но никто не стал бы назначать поединок в такую рань. Для испытаний же на право носить четвертый клинок время еще не подошло. Витаро Даорут разулся, достал из-за пояса мечи. Положив их на одну из свободных подставок в одной из ниш, начал разминку. Движения были привычны, лишь сначала возникло слабое сопротивление, но очень быстро исчезло. Кровь быстрее побежала по жилам, и разум воина, пребывая в пустоте, вернулся к насущным проблемам.
Точнее, к выволочке, которую Кибару устроил глава клана. Это оставило двойственное чувство. Каждый упрек был справедлив, и каждое слово Мон Даорута было верно, равно как и решение о ссылке в провинцию. Но Витаро Даорут чувствовал, что-то не так. Причем это чувство было настолько сильно, что хотелось положить руку на единственный оставшийся за поясом меч. Это, разумеется, было недопустимо во время аудиенции у главы клана. Удержаться и сохранить спокойствие стоило невероятных усилий.
После разминки тела и двух базовых форм безоружного боя пришло время стали. Кибар снова, как он делал практически изо дня в день, прошел все формы. С правым малым мечом – для защиты себя. С левым – для защиты ближнего… Строго говоря, разница была не в держащей меч руке, а во времени получения. Несмотря на лютую вражду своих адептов, традиции двух крупнейших ассоциаций школ фехтования в подгорном царстве были схожи. Были еще, конечно, Школы Каллиграфов, но они стояли немного на особицу, ибо их учениками в основном становились те, кто уже получил все четыре клинка. Первый – для защиты своего тела, второй – для защиты товарища. Третий – для защиты своей чести, а четвертый – для защиты клана. И был еще пятый меч, Кисть Сердца, который обретали лишь подлинные мастера. Когда девять лет назад Ортаро Даорут отправлялся на поверхность, известен был только один кандидат на это звание.
На второй половине форм для третьего меча воин заметил, что не один в зале. Наблюдателем оказался Уззар, молча устроившийся на полу в углу зала. Старик сидел неподвижно, и глаза его смотрели куда-то в пространство. Таким он и остался до самого конца упражнений – даже не моргнул ни разу. Но на поклон убравшего мечи в ножны Кибара отреагировал без задержки – поклонился, уперев кулаки в пол: