Шоу аккуратно спрятал снимок в карман пиджака и упаковал оставшиеся вещи.
Направляясь к выходу из офиса, старый детектив застыл в нерешительности. Ему казалось, что он не вправе распоряжаться забытым письмом, обнаруженным им на дне ящичка стола. Сначала он подумывал его там и оставить, затем порвать, но, в конечном итоге, бросил в коробку со своими пожитками и направился к лифтам, полагая, что у него просто появилась еще одна тайна, которую нужно будет сохранить.
В 7 часов 49 минут Бакстер все еще сидела за столом. Она послала уже сотню эсэмэсок, извиняясь за опоздание и обещая уйти с работы, как только освободится. По вине коммандера Эмили не только полностью пропустила речь, произнесенную Финли в честь своего увольнения, но теперь еще не могла пойти на вечеринку – впервые за много месяцев ее позвали куда-то, где она могла пообщаться с друзьями в неформальной обстановке. Начальница попросила дождаться ее приезда.
Большой любви между двумя женщинами не наблюдалось. Ванита, исполнявшая в столичной полиции обязанности представителя по связям с общественностью, открыто выступала против назначения Бакстер на новую должность. Во время работы над делом Тряпичной куклы Ванита нажаловалась комиссару, что детектив самоуверенна, упряма, по поводу и без повода идет на конфликт, совершенно не уважает старших по должности и даже считает ее саму виновной в смерти одной из жертв.
Бакстер видела в Ваните прогибающуюся перед журналистами змею, которая не задумываясь принесла Симмонса в жертву при первых признаках приближающейся опасности.
В довершение всех бед Бакстер открыла пришедшую по электронной почте автоматическую рассылку отдела учета, в который раз сообщавшую, что Волк должен вернуть несколько важных дел. Она просмотрела внушительный список и сразу многие из них узнала…
Беннетт Сара: женщина, утопившая в плавательном бассейне рядом с домом собственного мужа. Бакстер благоразумно никому не сказала, что это дело спрятано за радиатором в переговорке.
Лео Дюбуа: ножевое ранение при свидетелях, впоследствии вылившееся в громкое дело о контрабанде наркотиков и незаконной торговле оружием и людьми, потребовавшее вмешательства целого ряда правоохранительных ведомств.
Им с Волком пришлось над ним немало поработать.
Бакстер увидела, что в офис в сопровождении двух человек вошла Ванита. Это никак не согласовывалось с ее намерением уйти с работы к восьми часам. Бакстер даже не потрудилась встать, когда та вплыла в ее кабинет и поприветствовала с таким искренним радушием, что она ей почти поверила.
– Старший инспектор Эмили Бакстер, специальный агент Эллиот Кертис из ФБР, – объявила Ванита, откидывая назад свои темные волосы.
– Рада познакомиться, мэм, – произнесла высокая чернокожая женщина и протянула Эмили руку.
На агенте брючный костюм, очень похожий на мужской, ее волосы были стянуты на затылке так туго, что голова даже казалась обритой наголо, на лице был аккуратный сдержанный макияж. Хотя на вид ей было немного за тридцать, Эмили заподозрила, что на самом деле она моложе.
Не вставая со стула, она пожала Кертис руку, и Ванита представила второго гостя, которого, казалось, больше интересовал сломанный сейф, нежели процесс знакомства.
– А это специальный агент…
– Хотела бы я знать, что же такого специального их сюда привело, – пошла в наступление детектив, – раз в это жалкое подобие кабинета их ввалилось сразу двое.
– Как я уже сказала, это специальный агент Дамьен Руч из ЦРУ, – продолжала Ванита, не обращая внимания на ее реплику.
– Как-как? Руз? – переспросила Бакстер.
– Руч? – несмело повторила Ванита, не уверенная до конца в своем произношении.
– Я полагаю, Руш… Как в слове «куш»… – услужливо добавила Кертис, поворачиваясь к коллеге из ЦРУ за советом.
Бакстер озадачило, когда смущенный агент вежливо ей улыбнулся, слегка стукнул по ее кулаку своим и, не говоря ни слова, сел за стол. По ее прикидкам, ему было под сорок. Гладко выбрит, болезненно бледен, волосы с обильной проседью чуть длинноваты. Он лукаво посмотрел на кипу бумаг на столе, перевел взгляд на корзину для мусора, в надежде застывшую внизу, и ухмыльнулся. На нем была белая рубашка с двумя расстегнутыми верхними пуговицами и синий костюм – хоть и поношенный, но сидящий хорошо.