— Спасибо тебе, — выдыхает она.
Одним прыжком она целует меня в щеку.
А потом отпрыгивает, и эхо ее прикосновения затихает, как будто этого никогда не было на самом деле, только в воображении. Но мне кажется, я замечаю легкий румянец на ее щеке, когда она отворачивается. Она стесняется, когда собирает принадлежности, чтобы начать уборку. А я-то все вижу. По застенчивой улыбке, которую она бросает в мою сторону, прежде чем опустить голову и уйти в столовую.
Требуется несколько часов уборки, чтобы стереть наше присутствие из дома Торстена. Когда мы заканчиваем, я учу Дэвида на кухне, снова и снова загружая одни и те же три стойки с посудой, а затем провожаю Слоан на улицу.
Мы стоим в тишине, оба смотрим вверх на несколько звезд, чей свет проникает сквозь загрязненный дым от города, раскинувшегося за темными холмами. Всего несколько часов назад казалось, что на нас обрушилась вселенная. Вся мощь была отточена в одном лезвии. А теперь мы — мимолетное дыхание времени под звездным светом.
Голос Слоан разрывает ночь.
— Кажется, теперь мы официально лучшие друзьяшки, — говорит она.
— О, да? Хочешь пойти позаниматься карате в гараже?
Слоан улыбается, глядя себе под ноги. Ее ямочка — тень в свете фонаря на крыльце. Мое сердце переворачивается, когда ее улыбка исчезает.
— Кстати, я солгала, — говорит она.
Я бы хотел, чтобы она ответила на мой пристальный взгляд, но молчит. Она не может заставить себя. Поэтому я трачу секунду на то, чтобы запомнить детали ее профиля, потому что знаю, что впереди самое сложное, точно так же, как и в прошлом году, точно так же, как и в ресторане.
— О чем? — спрашиваю я.
Тонкая линия ее горла изгибается, когда она сглатывает.
А потом она поворачивает голову, ровно настолько, чтобы посмотреть мне в глаза, и меланхоличная улыбка приподнимает один уголок ее губ, так что становится виден слабый след ямочки на щеке.
— Бостон. Я была там не ради встречи.
Ее слова эхом отдаются в моей голове, и прежде чем я успеваю осмыслить их или спросить, что она имеет в виду, она закидывает сумку повыше на плечо и уходит.
Я не просто ненавижу этот момент. Я чертовски его презираю.
— Увидимся в следующем году, Палач, — говорит она, а затем садится в свою машину и исчезает в ночи.
Я тоже солгал, — хочу сказать. Но не подворачивается шанса.
12
ЗАГАДКА
СЛОАН
— Больше сисек.
— Серьезно?
— Больше. Сисек.
Я опускаю взгляд на свое черное платье и возвращаюсь к экрану ноутбука, где Ларк держит руки под грудью, приподнимая их.
С моих губ срывается глубокий вздох. Сердце бешено колотится последний час.
И остался всего час!
Мой пульс учащается вдвое.
— Действуй по-крупному или вали домой, Слоуни! — из динамика ноутбука доносится пение Ларк. — Сиськи!
Противоречивый стон вырывается из моей груди.
— Ладно…
— Вот это настрой!
Я издаю неуверенный смешок и иду к чемодану взять то, что Ларк называет «одеждой для экстренных случаев». Облегающее коктейльное бархатное платье кровавого цвета в винтажном стиле с отделкой из черного фестончатого кружева на низком вырезе. Оно облегает как вторая кожа. Я переодеваюсь, скрываясь из камеры, и надеваю пару простых черных туфель, любуясь своим отражением в зеркале в пол рядом с телевизором. Чувствую себя девушкой из ретро-фильма «пин-ап». Сделав глубокий вдох и в последний раз проведя руками по мягкой ткани, я подхожу к камере.
— Вот так, — говорит Ларк и радостно хлопает в ладоши, подпрыгивая на своей кровати. — На сто процентов. Волосы распусти. Наклей две золотистые звезды. На каждую грудь.
Ларк бы точно налетела на мои сиськи со своими наклейками, если бы была здесь. Она всегда носит их с собой, в основном для детей, с которыми работает музыкальным терапевтом, когда не выступает в разъездах, но не боится раздавать их и взрослым.
— Нервничаешь? — спрашивает она, когда я беру ноутбук с собой в ванную, чтобы заняться прической.
— Нет, конечно, нет, — невозмутимо отвечаю я, когда Ларк скептически приподнимает бровь. — Я чертовски напугана.
И волнуюсь. И дрожу. Еще меня немного подташнивает.
Прошло почти восемь месяцев с тех пор, как я в последний раз видела Роуэна. Первые шесть месяцев мы общались почти каждый день. Иногда просто короткими сообщениями. Иногда мемами или статьями, или забавными видео. Иногда долго разговаривали по видеосвязи. Но в последнее время, с тех пор как он начал работать над открытием второго ресторана, наше общение сократилось. Хотя я сразу отвечаю на его смс-ки, у него уходит неделя, чтобы отправить мне короткий ответ.
На первый взгляд, это кажется идеальной ситуацией. Меньше давления. Я не привыкла к людям вокруг себя. Даже когда мы с Ларк сблизились в интернате, мне потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к ней. Она чем-то похожа на Роуэна, тоже изматывала меня, пробираясь сквозь защиту, которую я держала вокруг своей одинокой натуры. Ее свет неудержим. Он проникал сквозь каждую щель. И теперь, через годы, прошедшие с нашей встречи, я скучаю по ней всякий раз, когда мы не вместе.
И как будто я скучаю по нему.
— Он будет в шоке от этих сисек, — говорит Ларк.
Я фыркаю от смеха.
— Не впервой, — моя улыбка быстро исчезает, когда я включаю щипцы для завивки и пальцами наношу на волосы немного лосьона для укладки. — Я не могу зацепить человека только сиськами.
— Ты убиваешь, и ему это нравится.
Я закатываю глаза и смотрю на нее сверху вниз через экран.
— Сиськи плюс убийство не равнозначны отношениям, Ларк. Странная математика.
Мы погружаемся в молчание, когда я начинаю завивать первые локоны. Она, конечно, шутит насчет убийства. Я знаю это. И я знаю, что чувствую к Роуэну. Чем больше мы общаемся, чем больше веселимся и играем, тем больше я привязываюсь. Но я чертовски напугана. Захотеть чего-то помимо дружбы с Роуэном, я боялась больше всего на свете.
На самом деле теперь меня мало что пугает, как будто ощущение притупилось. Так почему же боюсь этого? Почему это обжигает мою кожу, скользит по ладоням и заставляет сердце учащенно биться?