Там не только я. А мы.
Я останавливаю Роуэна в центре комнаты. Его взгляд скользит по моему лицу и опускается к шее, когда у меня в горле возникает жгучий комок.
— Ты… — это все, что мне удается выдавить из себя. Я жестом указываю между нами, а затем на помещение. — Это…?
Роуэн пытается подавить смех, когда понимающая ухмылка расползается по его губам.
— Красноречиво. Это еще одна ситуация «мужчина-парень»? Надеюсь, однажды ты придумаешь что-то…
— Я люблю тебя, Роуэн, — выпаливаю я. Мне требуется всего мгновение, чтобы заметить шок на его лице, потом я бросаюсь к нему, заключая его крепкое тело в свои объятия. Его сердце колотится у меня под ухом, когда я прижимаюсь лицом к его груди.
Его руки обвиваются вокруг меня, одна рука запускается в волосы, он целует меня в макушку.
— Я тоже люблю тебя, Слоан. Очень сильно. Но ресторан, думаю, уже сам все сказал за меня.
Я смеюсь ему в грудь и просовываю руку между нами, чтобы поймать слезинку, пока она не упала.
— Я вроде как уловила фишку. Но засомневалась. Возможно, из-за вывески у входа.
Роуэн отстраняется, теплыми руками обнимая за плечи. Когда он смотрит на меня сверху вниз, я вижу, как все мои чувства отражаются в его слабой улыбке и нежных глазах. Я испытываю облегчение, зная, что могу любить и быть любимой, после долгих лет размышлений о том, насколько я сломлена, что в моем сердце оставалось место только для мести и одиночества. И мне кажется, я вижу, как освобождение от этого бремени отражается и в глазах Роуэна.
— Пойдем, — говорит он после быстрого поцелуя в мои губы. — Мне правда нужна помощь.
Роуэн ведет меня на кухню, где под встроенными светильниками на свежевыкрашенном потолке поблескивают совершенно новые бытовые приборы и столешницы из нержавеющей стали. Сначала он направляется к ряду крючков, на которых висят фартуки, и бросает один мне, потом исчезает в холодильнике.
— Что мы делаем? — спрашиваю я, когда он возвращается с ингредиентами, сложенными на подносе, который ставит на стойку рядом со мной.
— Строим космический корабль, — он ухмыляется, когда я бросаю на него равнодушный взгляд. — Готовим, очевидно же. Я все еще подбираю обеденное меню на неделю открытия. Мне нужна твоя помощь.
— Я думала, мы уже выяснили, что готовка — не моя сильная сторона.
— Нет, мы выяснили, что ты прекрасно готовишь, нам просто нужно делать это вместе.
И мы делаем.
Мы начинаем с более простых вещей, например, готовим заправку «red wine vinaigrette» для салата и овощи для супа. Затем переходим к более сложным блюдам — свиной корейке с кольцами лука-шалота, филе лосося со сливочным соусом. И наблюдать за тем, как Роуэн делится своим искусством с такой страстью и уверенностью, все равно что вводить афродизиак прямо в мои вены. Мое желание к нему становится все сильнее с каждым проходящим мгновением, а он настолько погружен в дело, что, кажется, не замечает никаких признаков.
От этого я хочу его еще больше.
Мы пробуем блюда, которые готовим, и Роуэн прижимает золотую звезду со своей щеки к верхней части свежей страницы в испачканном блокноте с загнутыми уголками, где он записывает идеи и отзывы обо всем, что мы готовим. А потом объявляет, что пришло время для десерта, блюда, в котором он больше всего нуждается в помощи. Когда я пытаюсь возразить, что наелась, он отшучивается.
— Я знаю, ты можешь больше, — говорит он с ухмылкой, затем направляется к холодильнику.
Он возвращается с другим подносом, но на этот раз торт «Павлова», крем-брюле и шоколадный кекс уже приготовлены. Их просто нужно подать и добавить сиропы, что Роуэн делает быстро и аккуратно, затем ставит блюда передо мной на стойку. Делает шаг назад и пристально смотрит вдоль всего моего тела. Я чувствую жар в груди, как будто он до боли дергает за невидимую струну.
— Встань лицом к стойке и задери платье, Слоан.
Мои трусики мгновенно становятся влажными, еще до того, как мозг переваривает слова, как будто мое тело знает, что произойдет, раньше, чем разум. Я прерывисто втягиваю воздух, и мой рот приоткрывается, но я не знаю, что сказать.
Роуэн приподнимает брови и бросает взгляд в сторону прилавка.
— Думаешь, я не заметил, как ты одернула платье, а потом наклонилась, показывая сиськи, когда мы готовили соус из белого вина? Я всегда обращаю на тебя внимание, Слоан. А теперь делай, что тебе говорят.
Я с содроганием выдыхаю, хватаюсь за подол платья и задираю его вверх по бедрам, поворачиваясь лицом к стойке из нержавеющей стали, полированная поверхность холодит мою разгоряченную кожу. Тепло Роуэна окутывает спину, когда встает сзади, проводя мозолистой ладонью вверх по моей ноге и по округлости задницы.
Он оттягивает мои трусики в сторону и приставляет свой член, затем скользит в меня одним движением под мой вздох.
А потом просто остается там, неподвижный, по самый лобок в моей киске.
Всхлип застревает у меня в горле. Клитор пульсирует, умоляя о трении, влагалище отчаянно нуждается в движении. Я пытаюсь снова двинуться вперед и назад, но между непреклонной силой Роуэна и острым краем стойки, упирающимся в бедра, деваться некуда.
— Нет, — приказывает он, когда я пытаюсь снова. — Расслабься, Слоан.
Сдавленный стон срывается с моих губ.
— И как, черт возьми, мне это сделать?
Роуэн хихикает, не понимая, насколько меня сжигает желание, а каждая клеточка сгорает от потребности в большем
— Просто попробуй. Посмотрим, куда это заведет.
Мой пульс отбивает бешенный ритм, дыхание прерывистое и неровное. Когда я перестаю пытаться пошевелиться, Роуэн кладет подбородок мне на плечо и берет десертную ложку.
— Такая хорошая девочка, Черная птичка, — воркует он мне на ухо, погружая ложку в крем-брюле и поднося ее к моим приоткрытым губам. — А хорошие девочки получают награды.