Взгляд Слоан опускается на мои губы и остается там. Она кивает.
— Может, ты и психопатка, — говорю я с усмешкой, когда ее глаза сужаются, — но ты моя психопатка, а я твой. Поняла?
Когда она отрывает взгляд от моих губ, то наконец улыбается.
— Ты все равно ужасен.
— А ты все равно любишь меня.
— Да, — говорит она. — Люблю.
Слоан приподнимается на цыпочки и обхватывает руками мой затылок, притягивая ближе, пока ее лоб не прижимается к моему, ее дыхание ласкает мои губы сладким ароматом.
— Я правда этого хочу, — шепчет она. — И тебе придется постараться еще больше, чтобы избавиться от меня, потому что я никуда не денусь.
— Я тоже, Слоан.
Когда она прижимает мои губы к своим, я понимаю. Чувствую это в каждом ударе, который пульсирует в моей кровоточащей плоти. Знаю, что мир может повернуться в любую сторону и разрушить любую реальность, но мы в любой жизни будем стараться ради друг друга.
23
ПИГМЕНТ
СЛОАН
— Мы опаздываем, — говорит Роуэн. Но ему все равно. Наверное.
Потому что его руки зарываются в мои волосы, а голова запрокидывается назад, когда я заглатываю его член.
— Господи, Слоан. Почему у тебя это так чертовски хорошо получается?
Я мычу и обхватываю его яйца свободной рукой, а другой погружаю пальцы в свою киску. Когда снова стону, он опускает взгляд, его глаза темнеют от желания.
— Блять, обожаю смотреть, как ты трогаешь себя, — шипит он. Мои глаза закрываются, когда я провожу пальцами по своему клитору. Преякулят стекает по моему языку. — Лучше побыстрее кончай, потому что я уже на грани, и нам нужно идти.
Я замедляю движение пальцев, скольжу губами по головке его эрекции и улыбаюсь.
Моя дерзость встречена рычанием. Рука Роуэна летит к моему горлу и перехватывает хихиканье, которое просилось наружу.
— Ты ведешь себя как негодяйка, — говорит он, когда я провожу языком по нижней части его эрекции и сверлю его самым невинным взглядом. Его рука сжимается. — Забыла, что случилось, когда ты в последний раз вела себя так?
Я пожимаю плечами, хотя совершенно точно ничего не забыла. Когда несколько недель назад я решила надавить на его кнопки и проигнорировать большинство его приказов, оседлав его член, он похитил меня, когда я возвращалась домой после посиделок с Анной, завязал мне глаза, привязал ремнями к столу в ресторане, чтобы съесть весь ассортимент деликатесов с моего обнаженного тела. Он ласкал меня часами, поливая карамельным соусом мои соски, посасывая, трахая, капая холодными взбитыми сливками на пирсинг, а потом начисто вылизывал. Каждый раз, когда я молила о пощаде, он смеялся.
«Хорошие девочки получают вознаграждение», — сказал он тогда, убавляя вибрацию анальной пробки, которую вставил мне в задницу после того, как связал. Он замедлил ритм своих движений, входя в меня, не доводя до оргазма. «А негодяйки — наказание».
Он выскользнул из меня, дрочил до тех пор, пока не разбрызгал свою сперму теплыми струями по моей груди, а потом начал все сначала.
Вероятно, это произвело эффект, противоположный тому, на что он рассчитывал, потому что тот вечер стал моим любимым.
— Это и есть твой ответ? — говорит он, его глаза смертоносны и темны. — Просто пожать плечами? Я считаю, что это довольно дерзко.
Я вздыхаю и лижу свой путь обратно к головке его эрекции, обхватывая его яйца.
— Возможно, я солгала насчет времени встречи, — отвечаю я, поглаживая его член по всей длине и щедро облизывая кончик. — У нас есть еще час.
Мои глаза не отрываются от лица Роуэна, пока эта информация оседает в его переполненном эндорфинами мозгу.
— Ох, блять, спасибо, — наконец произносит он и погружается в жар моего рта. — Заставь себя кончить, или, клянусь богом, я увезу тебя в какую-нибудь отдаленную хижину и накажу на три дня.
Роуэн Кейн всегда угрожает, но я в эти моменты наслаждаюсь.
Он ослабляет хватку на горле, но удерживает меня неподвижно, когда я опускаюсь перед ним на колени и беру его член так глубоко, как только могу. До самой стенки горла. Искаженные, сдавленные звуки подстегивают ритм его толчков. Другой рукой я погружаю пальцы в свою киску, пока они не покрываются влагой и спермой, которую он там оставил.
Убираю скользкие пальцы, перемещаю руку к заднице Роуэна. Он вздрагивает, когда я массирую тугое кольцо, а затем просовываю палец внутрь.
— Ох, черт, Слоан…
— Используешь свое стоп-слово?
— Блять, нет.
Я ухмыляюсь и добавляю второй палец, нежно поглаживая, пока не нахожу точку, от которой он дрожит.
— Какой хороший мальчик, — воркую я слащавым тоном. — А хорошие мальчики получают награду.
Я обхватываю его член и сосу.
Из груди Роуэна вырывается раскованный звук удовольствия, пока я трахаю его пальцами и заглатываю эрекцию. Другой рукой обвожу клитор, приближаясь к оргазму, которого он от меня потребует. И когда чувствую, как его тело напрягается, именно это он делает. Требует.
— Черная птичка, тебе лучше кончить сейчас же, потому что ты убиваешь меня, и я клянусь гребаным богом…
Я разваливаюсь на части, когда его член погружается в глубь моего горла, хнычущим стоном вызываю вибрацию по всей его длине.
Его слова каждый раз выводят меня из себя.
Мгновение спустя Роуэн рычит, горячая сперма заливает мой рот. Я проглатываю каждую каплю и растягиваю удовольствие, пока не убеждаюсь, что он выдохся, тонкая струйка пота блестит на его обнаженной груди, он судорожно вдыхает.
— Нам пора, — говорю я с коварной улыбкой, вынимая пальцы из его задницы. — Мы опаздываем.
Роуэн бросает на меня равнодушный взгляд, который длится недолго, затем целует в лоб, потом мы приводим себя в порядок, одеваемся и выбегаем за дверь.
Каждый шаг под теплым июньским солнцем, заставляет мое сердце колотиться, но не от тревоги, а от волнения. Если Роуэн и нервничает, то не подает виду. Он рассказывает историю о Лаклане из подростковых времен, пока мы гуляем по улицам города, с переплетенными пальцами, а другой рукой я обхватываю самый большой шрам на его предплечье. В ту ночь, когда это случилось, Фионн тщательно обработал рану и использовал Дермаграфт12, чтобы заменить отсутствующие ткани, и с той ночи Роуэн старательно ухаживал за раной. И скоро шрам превратится во что-то прекрасное.