– Всё как всегда, полная идиллия и взаимопонимание, кстати, Инга в этом году в школу пойдет, – маленькими глоточками попивая виски, делился я, – мы её уже немного подготовили, таблицу умножения выучили до семи, алфавит весь рассказать сможет, только всегда в нём пропускает «М» и «Т», как будто на зло мне.
– Ой, как я рад, что моя кобыла уже взрослая! Только вспоминаю часовые посиделки за уроками, аж трясти начинает. Поэтому у меня столько горячих точек, как по мне, лучше в окопе под свист пуль валяться, чем под плач ребенка пытаться ему объяснить, почему в корзинке осталось пять груш, а не три, – Альберт сделал продолжительную затяжку сигареты, не выдыхая, выпил залпом целый стакан виски, выдохнул и продолжил разговор. – Может быть я чёрствый сухарь, как моя жена любит говорить, но даже когда дочка была маленькой, у меня никогда не получилось ею умиляться. Не понял? Ну вот пример тебе: идет уже третий день, и ты всё пытаешься вбить в голову своему ребенку правильное произношение звука «Р», пытаешься, пытаешься, и о чудо, у ней это выходит! Жена сразу в радость, целая стопка похвалы и через час об этом знают все родственники, а какая реакция у меня? Да никакой. Меня эти три дня так выматывают, что единственное приходит мне на ум: «Ты же могла эту гребаную «Р» выговорить в первый день». И так всегда, Майкл. И поэтому даже сейчас достижения дочери, в том же институте, не дают мне наслаждения, потому что у меня всегда одна и та же мысль, это можно было сделать раньше.
– Странный ты, но учти, если твоя дочь не может найти поддержу в лице отца, она найдет эту поддержку в лице другого мужчины и не факт, что вы с этим мужчиной поладите, – допивая стакан виски, сказал я.
– Ты про хахаля что ли? Не смеши меня, Майкл, у дочери характер весь в меня, никто терпеть её не будет. Мы как-то раз поссорились с ней, и она в отместку поменяла фамилию Купер на девичью матери, представляешь? С такой дамой, никто не уживётся, – он подлил себе новую порцию виски. – Будешь ещё, дружище?
В эту секунду открывается дверь и в кабинет врывается секретарь Альберта. От неожиданности начальник тюрьмы роняет виски на пол, и бутылка разлетается в дребезги по всей комнате.
– Так, давай только без скандалов, – зная, что Купер очень вспыльчивый человек, моя задача была потушить искру, пока она не стала огромным пламенем, – бутылку оплачу, кабинет помоют, и все у нас будет хорошо, да ведь, Сара?
Сара – секретарь Альберта Купера, замерла и не могла ответить даже мне. Она застыла в пороге и стала абсолютно неподвижной, её лицо приобрело цвет известки, а глаза уткнулись в пол.
– Сука, сколько раз говорить, перед тем как залетать сюда, нужно стучать! – Альберт подскочил с кресла, не замечая свои лишние 100 килограмм, и устремил свой взгляд на меня. – Майкл, даже не думай встревать, тебя это вообще никак не касается.
– Сэр, просто хотела сказать, что…
– А что на счёт тебя… – повернувшись к Саре, и перебив её, начал орать Купер, – Это последний прокол в стенах моей тюрьмы, клянусь!
– Но… я же хотела, как…
– Мне всё равно, что ты там хотела! – очередной раз перебив секретаря, продолжал Купер. – Во-первых, ты оплачиваешь эту бутылку, и даже не думай надеяться на Майкла Трэя, эти деньги уже вычтены из твоей зарплаты, а во-вторых… хотя стой, ты чего хотела то?
–– Я… я… хотела сказать, что презентация начинается че… через 5 минут, – еле сдерживая слезы, сказала Сара.
– Ммм, вот оно что, ну и во-вторых, ты уволена! Пошла вон отсюда! – показывая пальцем на выход из кабинета, кричал он.
Сара не выдержала и в слезах выбежала из комнаты. В этой ситуации мне пришлось сидеть молча, он мой клиент и его внутренние дела фирмы, меня не должны волновать, но от этого было не по себе. Я сразу вспоминаю срыв два месяца назад и со стороны это выглядит намного ужасней. Беззащитная, хрупкая девушка, она ничего не может ответить Альберту Куперу. Она должна молча слушать все оскорбления в свой адрес, понимая, если дело дойдет до рукоприкладства, ей никто не поможет.
– Извини Майкл, что тебе пришлось всё это увидеть, – виноватым голосом говорил Купер, – не хотелось мне что…
– Пойдем, нужно начинать презентацию, – не став дослушивать и пройдя мимо Альберта, сказал я.
Ещё один актовый зал за карьеру, забитый под завязку. Мельком выглядывая из-за кулис, я продумываю каждый шаг: выход на сцену, выбрать оптимальное место, чтобы было видно меня, и чтобы мне было видно всех. Начала монолога, красивое представление машины, демонстрация её работы, финальный вывод. Ну и мелочёвка, куда отойти после того как театральный занавес откроется, это тоже важно учесть: вправо или влево, соблюсти баланс, отойти на столько, чтобы и моя персона не потерялась из виду, и чтобы зрителям открылся полностью спектакль правосудия. Ну и, конечно, как после всего этого обойтись без автографов. Чаще всего я ставлю себе планку максимум в 50 подписей, если меня начинает это утомлять раньше, значит мои автографы получит ещё меньше человек. Если в среднем учесть, что на презентацию прих…