Выбрать главу

«Тоже дура – двоих родить, – думал Руслан. – А какое мне дело, вообще-то… Лишь бы дала. Хотя куда она денется?»

То, что она «даст», он почти не сомневался. Двое детей – это уже приговор. А еще среди местных женщин ходили слухи, что детям жизненно нужна рыба. Что-то там в ней есть, для мозга, кажется… Так это или нет, Руслан не знал, да ему было на это наплевать. Но он знал, что для баб с детьми рыбные консервы были чуть ли не фетишем.

Руслан доел, сходил в санузел помыть миску с ложкой и, вернувшись, растянулся на кровати. Через полчаса, когда уже перестали стучать о миски ложки по всему спортзалу, он достал из тумбочки одну из припрятанных банок и сунул ее в карман.

Он встал, потянулся и ленивой походкой пошел в нужный ему коридор между кроватями. По дороге он останавливался переброситься парой слов с парнями, с которыми был на короткой ноге. И ловил на себе жалобные, просящие взгляды матерей. Ради таких моментов он готов был многое отдать. Но сегодня у него другая цель.

Руслан дошел до нужной кровати и откинул полотняный полог. Старшего мальчика не было, видно, забился в какой-то угол подальше от взглядов взрослых поиграть с такими же сопляками. Лизка сидела на кровати и тискала хохочущего худого большеголового мальчишку. Увидев Руслана, она погасила улыбку и торопливо одернула черную шерстяную юбку на голые ноги. И кто ее научил такие балахоны на себя пялить?

– Лиз, привет, – небрежно бросил Руслан. – У тебя соли случайно нет?

Это была такая шутка, придуманная кем-то из местных остряков из молодежи, – спросить у будущей «невесты» что-нибудь, чего у нее точно нет. Почему-то особо забавным казалось спросить именно продукты, ради которых женщины и ложились под них.

Не дожидаясь ответа, Руслан сунул руку в карман и показал бок консервной банки.

Лиза покраснела как девчонка, сглотнула и кивнула, не глядя в глаза парню. Она сделала движение рукой, и Руслан отдал ей оплату.

– Два раза, – предупредил он ее. – Еще завтра…

Лиза опять молча кивнула.

Она торопливо встала, почти враждебно отстранив от себя нахохлившегося на чужого «дядю» мальчишку, и негромко сказала в занавеску через проход:

– Баб Лена, присмотришь за Генкой?

Из-за пестрого покрывала выглянула сморщенная старушонка и, так же не глядя на Руслана, кивнула:

– А чего ж не погляжу… Иди, милая, куда тебе надоть…

От этого молчаливого понимания и того, что ни старая, ни молодая ни разу не посмотрели ему в глаза, Руслан почувствовал, как злость поднимается откуда-то из живота в голову.

«Ну, сука, погоди!» – думал он, широко шагая по коридору на третьем этаже. Фонарь в его руке раскачивал длинные тени по полу и стенам. Тут никто не жил: слабенький котел не прокачивал на такую высоту жидкость в трубах отопления, и такие, как Руслан, пользовались опустевшими классами для своих нужд. Мебель давно пожгли на дрова. Руслан в классе физики постелил матрас и одеяло с подушкой – это было его «лежбище», как он его называл. Водил сюда женщин, когда было еще тепло на улице, как сейчас, или приходил, когда хотел побыть один.

Он открыл дверь кабинета ключом и приказал застывшей в двух шагах Лизе:

– Ну, уснула, корова? Давай заходи!

Руслан запер дверь изнутри и повернулся к женщине, которая опять замерла столбом:

– Чо встала, сука? Раздевайся давай!

И, видя, как она покорно стянула через голову свитер, а потом вышла из юбки, переступив белыми стройными ногами через ткань, еще больше распалился и налился злобой.

– Давай, давай! Шевелись, ну!

И, глядя, как она медленно, с неохотой снимает с себя последнее, стал торопливо раздеваться сам.

– Ложись… Ноги раздвинь… Да выше поднимись, куда я лягу?! – командовал он, наслаждаясь ее растерянностью, обреченностью и краской стыда на щеках, видной даже в тусклом свете лампы.

Он уже стоял на коленях между ее бесстыдно раздвинутых ног, готовый навалиться всей массой и сжать, стиснуть, сдавить ее, чтобы сделать как можно больнее, подчинить и еще больше унизить… И вдруг почувствовал липкий ужас, сковавший его. Он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, ему казалось, что воздух стал твердым, состоящим из прямоугольных кусков, кое-как, в беспорядке втиснутых друг в друга. Если бы это продлилось на несколько минут дольше, он задохнулся бы, наверное.

Но прошла всего секунда, от силы две-три. И исчезло, как не было. К Руслану вернулась способность видеть и слышать. И он услышал – слабый, испуганный крик женщины, лежащий перед ним:

– Это он! Сатана!

– Чё орешь, дура?! – прикрикнул на нее Руслан и влепил открытой ладонью по щеке, так что голова женщины мотнулась в сторону.