В чем-то он похож на человека – две руки, две ноги, торс и голова. В остальном настоящее исчадие преисподней: хвост, мощные кожистые крылья за спиной, сейчас сложенные в неаккуратные мешки. И рога – два из них, огромных, торчат из висков, образуя широченный полумесяц. Чуть поменьше, как шипы, ровными грядами топорщатся на плечах, на руках с тыльной стороны, от локтя до запястья, и на икрах. Кисти рук с пятью пальцами, как у людей, но обезображены мощными трехгранными когтями. И вместо стоп – такие же когтистые лапы, только с чуть более короткими пальцами. Когти и рога у демона кажутся выкованными из вороненой стали – чернее ночи в основании и сверкающие тусклым серым цветом на бритвенно-острых кончиках и гранях.
Морда у него больше всего походит на гориллью – только более массивные и широкие челюсти с торчащими вверх и вниз парами клыков да высокий, человеческий лоб. Маленькие глазки сверкают красным из глубоких впадин в тени мощных надбровных дуг.
Из одежды на нем – только черная полоска, свисающая юбкой от пояса до начала бедер. Я не уверен даже, что это одежда, а не роговая пластина, закрывающая причинное место. И знаю, что наш демон – мужского рода. Не знаю почему, просто уверен в этом.
Но не его мышцы, когти и клыки, и даже не мечущийся из стороны в сторону хвост с дурацкой львиной кисточкой делают из него демона. Наверное, так и должно быть – при первом же взгляде вы должны его узнать. Посмотреть и понять – это демон, слуга сатаны! Никаких сомнений!
Его кожа черного цвета, она лоснится, будто смазанная маслом. Во впадинах между мышцами кожа становится красно-алой. Кажется, что демон раскален изнутри, буквально пышет жаром. Я знаю, что это не так. Это не жар, это просто цвет. Но если кто-то думает, что от этого демон становится менее похож на исчадие ада, – он сильно ошибается.
Во-первых, кончики его рогов действительно раскалены докрасна и светлеют, накаляясь до солнечного, нестерпимого света, когда он насыщается. Из его пасти и из складок кожи сочится едкий черный дым, который постоянно окутывает его призрачным плащом. Дым не такой, как от костра или, допустим, горящей автомобильной покрышки, он более плотный, стекает с демона или обволакивает его полосами, которые иногда причудливо переплетаются. Этим дымом невозможно дышать – это не запах серы, который обычно приписывают исчадиям ада, но что-то не менее мерзкое и ядовитое.
Не знаю, пристало ли так говорить, но самое красивое зрелище, которое я вижу каждую неделю – это когда демон Ли, только что неподвижный, обвитый клубами и полосами дыма, вдруг взрывается движением, так что черное облако еще остается висеть на месте, а он вылетает из него стремительной молнией.
Это прекрасно и… ужасно.
У него только один дефект, и тот, кажется, только подчеркивает его совершенство. Кончик правого рога на его голове сломан. Где, в какой битве он его потерял, я не знаю. Просто не могу себе представить, кто может противостоять этому существу, если так можно назвать само зло. Должно быть, сатана лично пометил его за какую-то провинность…
Я напрягаюсь в ожидании того, что сейчас произойдет, но не в силах отвести взгляд.
Вот черный кокон дыма чуть дрогнул, выдавая начало движения… Стремительный, на границе видимости взмах правой рукой…
Демон оторвал жертве голову так стремительно, что обезглавленный труп сделал еще несколько шагов по инерции, пока ноги не подкосились и он не начал заваливаться набок. Из бордово-красного пятна между плечами торчал неестественно белый огрызок позвоночника и вскипала красным фонтаном кровь, мгновенно пропитывая белую футболку жертвы. Это еще одно напоминание о всех тех людях, кто остался в городе и молятся, благодаря за то, что не оказались сейчас рядом со мной. Так уж повелось, что жертвы идут умирать почти раздетыми, в самых старых вещах – мертвым не нужна одежда…
Демон вырвался из своего смрадного облака и взмахнул левой рукой, не давая упасть жертве, – одним движением он зашвырнул ее в ворота цеха.
Ли делает стремительный шаг вперед, опережая собственную дымную мантию, и в упор смотрит на меня.
– Ты исполнил… Иди! – хриплый рев, такой низкий, что я почти не разбираю его слов. Кажется, земля вибрирует вместе со мной от звука его голоса.
Все расписано, как в сценарии. Он у нас нарцисс, любит хвост распушить… И все это для единственного зрителя – меня… Учитывая, что у меня самого в голове сейчас не все в порядке, чувствую себя центром мироздания… Приятное чувство? А что бы вы испытывали на моем месте?