- Со здоровьичком, товарищ майор, - поднял он стакан.
Майор не спеша вылил, крякнул, и, пережевывая крепкими зубами закусь, сказал:
- Сегодня у тебя, Аникин, важное задание.
Аникин вопросительно поднял брови.
Майор покрутил головой, издал неопределенный смешок.
- Такая птица залетела, такая птица, - поднял он указательный палец вверх. - Так что мне приказано понаблюдать за исполнением.
Не спеша они допили водку, Аникин убрал бутылку и стаканы. Потом уважительно посмотрел на майора и спросил:
- Как там ваша дочка? Выздоравливает?
У майора потеплел голос:
- Да, уже лучше. Жар опал, теперь будет поправляться. - Он помолчал. Больно было смотреть, как она мечется в бреду, вся мокрая, горячая от температуры.
Аникин сочувственно покивал головой.
В это время за дверью забухали шаги и раздался стук. Двое конвойных ввели человека среднего роста, коренастого, с большими залысинами. Кожаная куртка на груди распахнута, руки за спину.
Майор многозначительно глянул на Аникина, не сводившего взгляда с арестованного.
Кривоногий скуластый сержант откозырял и протянул Аникину лист бумаги. Тот внимательно прочитал его и показал рукой арестованному, что надо стать к противоположной стене. Подконвойный сделал несколько шагов и повернулся к ним лицом.
- Не туда, не туда, - рассердился Аникин и снова показал рукой.
Арестованный переместился ближе к середине стены, туда, где внизу, к отверстию, забранному решеткой, сходились желобки, пробитые в бетонном полу.
Майор кивнул головой конвою:
- Можете идти.
Снова забухали сапоги по бетонному полу, лязгнула обшитая железом дверь и наступила тишина.
Аникин раскрыл амбарную книгу и опросил:
- Фамилия?
Человек в кожанке удивленно глянул да него и сказал:
- В сопроводиловке все написано.
Аникин начал было накаляться, но, глянув на безразлично глядящего в сторону майора, засопел и молча стал делать записи в журнале.
Потом коротко бросил:
- Снимите тужурку.
Коренастый пожал плечами и молча снял кожанку. Под ней обнаружилась порванная во многих местах и вся в красных пятнах рубаха.
С момента ввода арестованного у монитора наступило оцепенение. Семен и Крис поняли, что это за камера и для чего привели сюда этого человека. Такое было обычным в те далекие годы. И все же, когда раздались выстрелы, они отвернулись от экрана.
И произошло неожиданное - более крепкий физически Семен упал в обморок. Крис повернулся к нему и едва успел подхватить его, уже оползавшего со стула.
Он аккуратно уложил Семена на пол, убедился, что с ним все в порядке и устроился у пульта управления хронокапсулой, не отводя взгляда от экрана монитора.
Там быстро наводили порядок, суетились какие-то люди в форме, появились швабра и шланг, присоединенный к крану в углу камеры. Потом Аникин остался один. Сделав запись в журнале, он сидел и о чем-то раздумывал. Через некоторое время Аникина сморило. Он зевнул, у него начали закрываться глаза, и Крис потянулся к кнопкам пульта. Контуры Аникина начали размываться и, наконец, в камере не осталось никого, кроме казенной мебели.
Крис в последний раз щелкнул переключателем, нажал клавишу с надписью "Бокс № 5" и встал из-за пульта.
- Семь бед, один ответ, - обреченно сказал он и махнул рукой.
Пробуждался Аникин медленно и с хорошим настроением. Его переполняло чувство исполненного долга. Ведь еще один враг народа не ушел от карающей руки органов, закончилась его жизнь, неугодная народу и человеку, находящемуся где-то там, на недосягаемой высоте. И последнюю точку в этой жизни поставил он, Аникин.
Он повел рукой в сторону, но не встретил привычного теплого бока жены, открыл глаза и понял, что еще спит.
Он лежал в незнакомой белой комнате. Его окружали какие-то хитроумные приборы с блестящими ручками и разноцветными лампочками.
Аникин протер глаза, но видение не исчезало. Он спустил ноги с кровати и обнаружил на себе штаны и куртку из приятно пахнувшей тонкой материи. Внизу под кроватью ждали красивые шлепанцы.
Приборы были настоящими, прохладными на ощупь, некоторые негромко гудели.
"Происки пособников империализма... Козни недобитых врагов советской власти..." - метались в голове Аникина обрывки газетных фраз.
И когда в душе Аникина поселился страх, дверь открылась и вошел широко улыбающийся молодой человек.
Эта улыбка не сбила с толку Аникина. Он уже понял, что находится в самой современной камере пыток, оборудованной по последнему слову техники. Он вытянулся во весь рост и хрипло закричал:
- Да здравствует товарищ Сталин!
Когда Семен очнулся, он долго не мог поверить, что Крис совершил столь необдуманный и с непредсказуемыми последствиями поступок.
- Это же не логично. Такой монстр, - а палача я не могу назвать человеком, - не впишется в нашу сегодняшнюю жизнь. И вернуть его в прошлое мы не в состоянии. А что скажет шеф? - он сверкнул на Криса глазами.
Тот, пожалуй, только сейчас понял непоправимость совершенного им, и сидел, обхватив голову руками. Потом повернулся к Семену и проговорил:
- Пойми, я же не для себя это сделал. Этот человек, - Семен болезненно скривился, - настоящий клад для психологов. Представляешь, появилась возможность изучить как из обычного человека, вместе со всеми строящего новое общество, получилось существо, для которого убийство себе подобных, стало повседневной работой.
Его слова не очень-то убедили Семена, но пути назад не было и они начали составлять программу первого контакта с человекам необычной для них профессии.
- Его не хватит удар, когда узнает, в каком веке он находится? поинтересовался Крис.
Семен иронически посмотрел на него: