- Я не знаю. Они говорили только о том, какая я цыпочка, и как здорово будет со мной развлечься…
- Они говорили по-русски?
- Да. Я так поняла, что они тут очень давно, может, даже не один десяток лет. Или еще больше – разговор у них был какой-то странный…
- Возможно. Ведь они даже не подобрали мой пистолет, который ты уронила. Скоро мы все узнаем.
Обойдя полянку, я обнаружил в кустах мешок, а в мешке нашлись кроссовки – мои, а также Оли и Тани, несколько кусков засохшего хлеба, сушеного мяса, и длинный ржавый нож.
* * *
Оля тем временем разыскала в кустах свою одежду и поспешно одевалась. Я подошел к лежащему без сознания голому мужчине и перевернул его на спину. Таня, приблизившись ко мне, протянула несколько связанных между собой веревок, которыми была привязана Оля. Я посадил пленника спиной к дереву на краю полянки и накинул ему на шею петлю, а второй конец веревки привязал к дереву. Потом я бесцеремонно отвесил ему несколько оплеух. Его голова мотнулась из стороны в сторону, он раскрыл глаза и уставился на меня.
- Кто ты? – спросил я, выдернув у него изо рта тряпку.
Тот только презрительно сплюнул и отвернулся. Тогда я взял ржавый нож, который нашел в мешке, и поднес к его шее:
- Отвечай, или я убью тебя!
- Ты не посмеешь! Жизнь всякого живущего священна! Демоны следят за этим.
- Плевал я на демонов. Твой приятель уже мертв, и что из этого?
- Не может быть! Он сильнее меня!
- Был сильнее, возможно. А теперь он мертв. – Я отодвинулся в сторону, показав труп его приятеля, лежавший в нескольких шагах. Это зрелище произвело впечатление на мужчину:
- Демоны накажут тебя за убийство!
- Это я его убила, - сказала Таня, подойдя.
- Ты?! Этого не может быть!
- Еще как может! – ответил я, вытаскивая из-за пояса пистолет. – А сейчас я убью тебя, если ты не будешь отвечать. Кто ты?
- Меня зовут Пахом.
- Я не спрашивал, как тебя зовут. Кто ты?
- Мы – «дикие». Живем тут.
- Откуда вы берете еду?
- Рядом ферма. Оттуда отправляют обозы. Мы отбираем еду. И пользуемся их женщинами.
- Почему они позволяют это?
- Потому, что каждый тут делает, что хочет. Это воля демонов.
- Кем ты был до смерти?
- Я был извозчиком. Однажды лошадь меня убила, и я оказался тут.
- Как это произошло?
- Я сильно бил ее, она не хотела слушаться. И она меня лягнула.
- Ты нашел тут женщину?
- Да. Но она мне надоела, и я прогнал ее.
- Как давно это было?
- Я не знаю. Очень давно.
- Много еще «диких» в округе?
- Нет. Только мы двое.
- Ладно, ты меня больше не интересуешь. Теперь тебя надо убить.
- Нет! Нет! Не убивай! Я скажу все, что захочешь!
- Зачем мне это? – я пожал плечами.
Я снова засунул тряпку ему в рот и подозвал Олю:
- Вот тебе пистолет. Застрели его!
- Андрей, а это обязательно?
- Да. Ведь после смерти он попадет в другой мир, и там с ним разберутся по заслугам. И по справедливости.
- А почему я?..
- Потому, что ты должна к этому привыкнуть. Тебя убивали, а теперь ты должна научиться убивать. Таня уже научилась.
- Ладно…
- Только отойди немного подальше, чтобы заодно потренироваться в стрельбе.
Оля послушно отошла шагов на пять и подняла пистолет. Руки ее дрожали.
- Целься в голову, тогда он ничего не успеет почувствовать. Вспомни все, чему я тебя учил. Старайся не промахнуться, чтобы не причинять ему лишних мучений.
Оля кивнула, но оружие ходило ходуном в ее руках. Я покачал головой, отобрал у нее пистолет и вытащил магазин, а потом снова дал оружие ей в руки:
- Потренируйся без патрона, как тогда, когда училась стрелять. Не бойся!
Оля успокоилась. Она прицелилась, держа пистолет обеими руками и плавно, не дергая, как я учил ее, надавила на спусковой крючок. Грохнул выстрел, в середине лба казненного возникла дыра, а ствол дерева за его спиной забрызгало кровью. Его труп обмяк, повиснув на веревке. Оля выронила пистолет и, дрожа, осела на землю:
- Я… я убила его!
- Да, – спокойно подтвердил я, подбирая пистолет. – В стволе оставался патрон, ты просто не проверила. Я это сделал специально. А ты отлично стреляешь!
- Зачем?! Зачем ты это сделал?
- Успокойся. Ничего страшного не случилось. Если бы они тебя изнасиловали, было бы гораздо хуже.
Оля стояла на коленях, уронив голову на руки, и плакала.
- Ну-ну, Оленька! – я погладил ее по голове. – Ты же знаешь, что его душа жива, и теперь она получит то, что заслужила. В том числе и за то, что он мучил лошадь, которая убила его.
Оля понемногу успокоилась, встала на ноги и обняла меня, прижавшись к моей груди: