- Андрюша, а чем можно будет мне разрезать живот?
- Я дам тебе кинжал, примерно такой, каким вспорол живот Тане, только прямой. Очень острый.
- Покажи, пожалуйста!
Я принес из шкафа обоюдоострый кинжал с длиной лезвия сантиметров пятнадцать, с полуторной длины рукояткой. Оля взяла его за рукоятку, причем там свободно уместились обе ее ладони, примерилась к своему животу, поцеловала лезвие и вернула его мне.
- Очень хороший, мне нравится! – улыбнулась она. – Ты настоящий палач, у тебя все есть в запасе!
- Вот совсем не думал, что мне придется вернуться к моей старой профессии, даже на один день… и даже ради тебя!
- Не переживай, Андрюша, ведь я сама этого хочу! Ладно, пойдемте уже спать, завтра нам копать могилу… А мне хочется еще полежать напоследок, обняв тебя…
* * *
В постели, конечно, мы прежде всего занялись сексом. После секса, кончив несколько раз подряд, пока я испытал один оргазм, Оля вздохнула:
- Мне даже это стало не так приятно, как раньше… Я кончаю так быстро, что не успеваю получить удовольствие… И все время думаю, что Андрюша делает это через силу…
- Нет, Олюшка, ведь я тебя так люблю! Я для тебя готов сделать, что угодно! А скажи, как ты собираешься вспороть себе живот?
- Вот так, - и Оля провела пальцем от левого нижнего угла живота до правого верхнего, через пупок. – Наверное, лучше было бы начать разрез из влагалища, есть и такой способ для женщины, при этом я рассекла бы себе клитор и матку, это куда более мучительно, но я боюсь, что тогда я потеряю слишком много крови и лишусь чувств, и тебе придется казнить меня в бессознательном состоянии, а я хочу все чувствовать и осознавать до самого конца.
- Оленька, а зачем тебе самые мучительные способы?
- Андрюша, я уже говорила, это искупление! Чем более мучительную смерть я приму, тем больше буду уверена, что после возрождения смогу рассчитывать на прощение и исцеление тела! – в голосе ее опять послышался фанатизм, но я ничего не сказал, а только покачал головой. Таня, к счастью, тоже промолчала.
Потом мы лежали, обнявшись, я целовал Олю в соски ее маленьких грудей, ложбинку между ключицами, поднимаясь все выше, и говорил:
- И вот эту чудесную шейку я должен буду перерубить…
- Не огорчайся, Андрюша, когда я вспорю себе живот, это будет для меня большое облегчение! Таня, а что же ты?
- Оленька, я потерплю, чтобы ты не возбуждалась лишний раз, а Андрюша не расходовал силы…
- Какая ты хорошая, и как я тебя люблю! Мне будет легче умирать, думая об этом.
- Олюшка, неужели ты совсем не боишься?
- Конечно, немножко боюсь, Танюша! Я же не сошла с ума, хотя и вижу, как Андрюша на меня посматривает… Да и ты тоже, - и она улыбнулась. – Прежде всего боюсь, что не смогу сама довести дело до конца, и потеряю от боли сознание раньше, чем Андрюша отрубит мне голову.
Ночью, конечно, мы с Олей еще два раза просыпались и обнимались, целовались, а потом она стонала, кончая несколько раз подряд:
- Андрюша, я так тебе благодарна! Уже скоро нам всем станет легче, вот увидишь! И мне, прежде всего…
Таня, лежа рядом с нами, обнимала Олю и плакала:
- Оленька, не надо об этом, мне так тебя жалко!
- Ничего, Танюша, ты же вытерпела, и я тоже должна!
Проснувшись утром, мы позавтракали и пошли в сад. Оля тщательно выбирала место для своей могилы.
- Как странно! – говорила она. – Тут будет лежать мое тело, а я воскресну… В другом теле! Честно говоря, я не воспринимаю это всерьез.
Наконец, она выбрала место:
- Вот, тут рыхлый песок, легче будет копать. Тут будет хорошо! Андрюша, неси лопаты!
Я принес две лопаты, Таня хотела взять одну, но Оля не дала:
- Я сама буду копать. Ведь это для меня!
Налегая на лопату босой ногой, она даже пошутила:
- Надеюсь, что вспороть себе живот будет не так трудно, как копать!
Ее босые ноги к концу работы были в крови, но, казалось, это даже доставляет ей удовольствие. Я помогал ей, как только мог, а Таня с помощью ведра на веревке вытаскивала песок. Наконец, яма глубиной метра полтора была готова. Оля спрыгнула туда:
- Ну-ка, примерю! – и она улеглась на дно ямы, немножко полежала и встала: - А тут не так уж плохо! – и она грустно улыбнулась.
Я протянул ей руки, она уцепилась за них, я мигом выдернул ее наверх, и она тотчас оказалась в моих объятиях. Я поднял ее за ягодицы и вошел в нее.
- Андрюша, какой же ты хороший! – шептала Оля, опять кончая несколько раз, содрогаясь в судорогах оргазмов, а Таня обнимала нас обоих.