- Милый, ты меня не казнил! Почему?! Теперь этот мир погибнет… Скорее, дай сюда кинжал и помоги мне, я сама себя убью, может, еще не поздно, я успею!
- Танюша, это не нужно, ты будешь жить, и я тоже, смотри! – и я показал ей Свидетельство на светящейся радужной бумаге.
По мере того, как она читала, голубые глаза ее делались все больше и больше, и, наконец, она взглянула на меня:
- Андрюша, как это возможно?! Сколько веков все было так, как было… Почему теперь?..
- Благодаря тебе, Танечка. Это ты такая. Бесстрашная. Ты спасла этот мир.
- Милый, это ты сделал меня такой! Ты не уйдешь от меня?
- Никогда!
- Хороший мой, любимый! Что же теперь с нами будет?
- Полежи, милая, я тебя немного подлечил, отдыхай.
Она гладила мои руки, прижимая их к своей груди, а потом притянула меня к себе и поцеловала.
- Андрюша, любимый!
Я еще раз смазал следы на ее груди и животе заживляющим гелем, а потом погладил ее волосы. Она обвила руками мою шею и снова притянула меня к себе:
- Любимый!
- Ну-ну, уже все! Тебе было очень больно, когда я резал тебе живот?
- Какие пустяки! Я согласилась бы, чтобы ты меня выпотрошил, вытянул наружу все кишки из живота, только бы побыть с тобой лишнюю минутку! Как я расплачусь за то, что ты для меня сделал? Ты меня спас!
- А я? Как я расплачусь с тобой, Танюша, любимая? За то, что ты позволила вспороть тебе живот, за то, что ты терпела боль? Это ты спасла меня!
- Милый, я знаю хороший способ – мы просто будем любить друг друга, правда?
* * *
Я прежде всего подошел к двери, вызвал дежурного, показал ему Свидетельство и сказал, что мы пока останемся здесь, а дежурные пусть меняются, как обычно, и заказал для нас обед на двоих. Дежурный почтительно выслушал и удалился без возражений.
Через десять минут, в течение которых я сидел на кушетке, и мы с Таней ласкали друг друга, новый дежурный принес обед. Я взял подносы и поставил на стол, Таня хотела вскочить и помочь мне, но я сказал, что сам справлюсь, а ей следует полежать, пока окончательно не заживут ранки. Однако она не послушалась, и, встав с кушетки, уселась за стол рядом со мной.
- Милая, - сказал я, - а что, если разрез разойдется?
- Не разойдется, можешь быть уверен, я тоже кое-что в этом понимаю. Это ведь не обычные швы?
Тут я сообразил, что ничего не знаю о ней, и, пока мы ели, принялся расспрашивать. Оказалось, что она учится на фельдшера, неплохо знает медицину, и уже не раз ассистировала при операциях.
- Танюша, а сколько тебе лет?
- Восемнадцать. А тебе – двадцать шесть, я и так знаю – ты начал работать палачом с шестнадцати, и работаешь десять лет, я уже подсчитала!
- Да, это так. А как вышло, что ты одна на свете? Где ты жила, с кем?
- Все очень просто, милый. Десять лет назад мои родители погибли в авиакатастрофе, и я осталась одна. Родственников у меня не было. Опекунский совет поселил меня в одной бездетной семье, они охотно согласились, потому что за это выплачивается пособие. Они неплохо ко мне относились, но, конечно, когда мне исполнилось шестнадцать, я была рада уйти от них в общежитие и поступила в фельдшерское училище. Мне надо учиться еще год. А ты?
- А я – подкидыш, с детства один, вырос в детском доме, а в десять лет меня тоже отдали в чужую семью. Мне повезло, это были хорошие люди. Даже сейчас я их иногда навещаю. Я был назначен палачом в шестнадцать, и сразу же совершил свою первую казнь.
- Расскажи мне, милый!
- К счастью, не было ничего сложного, это была одна из тех женщин, которые захотели повеситься, я тебе рассказывал. Она была самой обычной, лет двадцати пяти, и все сделала сама. Я просто подождал, пока она умрет, позвал дежурного, и сдал ее тело. Конечно, мне было очень не по себе, но у меня крепкие нервы, да я и знал, что мне предстоит – демоны меня проинструктировали.
- И тебе было не страшно? Как это все произошло?
- Я, как и к тебе, пришел к ней, она все знала и уже смирилась, но все равно просила ее помиловать, и я объяснил, что не могу, это не от меня зависит, моя задача – только помочь ей умереть. Я был еще мальчиком, и это с ней я стал мужчиной, она меня научила и, по-моему, тоже получила удовольствие. Я смог кончить с ней пять раз подряд… Ей тоже от этого стало легче… А потом сказала, что, раз уж так сложилось, она сама… Я помог ей затянуть шнурок на шее и встать на скамеечку, связал ей руки, как и тебе, она попрощалась со мной, шагнула и повисла, а я убрал скамеечку. Она умерла очень быстро, почти совсем без судорог, так что мне осталось только позвать дежурного, чтобы забрать тело.
- Бедный мой! В шестнадцать лет пройти через такое!
- Да, не скажу, чтобы это было приятно вспомнить…