— Наверно, скиф, — предположил Магн, поднимая с земли лук убитого, сделанный из рога и дерева.
— Нет, скифов я видел — у них темная кожа и странные раскосые глаза. Этот же выглядит вполне обычно. Давайте пока не будем забивать себе головы ненужными мыслями. Я должен вернуться в лагерь, где меня ждет брат. Завтра мы дадим в помощь Артебудзу рабов и отправим сюда, чтобы они забрали этих двоих и нашего мертвого раба.
Артебудз расплылся в улыбке от уха до уха. Он уже представлял себе, как вновь обретет свободу.
Веспасиан отвернулся.
— Давайте найдем лошадей.
К тому времени, когда они вернулись в лагерь, расположенный рядом с воротами Филиппополя, уже стемнело. Веспасиан отправил Артебудза назад в конюшню, предупредив, чтобы тот никому не рассказывал об их приключении до тех пор, пока он сам не переговорит с царицей, которой, собственно, и принадлежал Артебудз.
Отдав ответный салют дежурившему у ворот центуриону, они с Магном как можно быстрее проскакали по Преторианской улице, что протянулась между низкими кирпичными казармами к его гораздо более уютному жилищу на пересечении с Принципиальной, главной улицей лагеря. Овладевшее им волнение было столь велико, что он почти не замечал плохо скрываемого недовольства, с каким более тысячи солдат поглощали вечернюю трапезу, щедро запивая ее гарнизонным вином. Впрочем, одним вином здесь не обошлось. Солдаты явно подмешивали в него забористый местный напиток, который покупали у горожан. Мысли самого Веспасиана метались в поисках ответа на три вопроса. Какие причины побудили его брата предпринять столь долгое путешествие? Какие чувства они испытают при встрече после долгих лет разлуки? Что это за странные люди, которые пытались убить его сегодня днем?
— Солдаты сегодня как будто чем-то недовольны, — прервал его мысли Магн.
— Чем же?
— Мне уже случалось видеть такое. Вроде бы все спокойно, сиди себе в лагере, ходи в караул, ешь, пока тебя кормят. Так нет, им, видите ли, скучно. Сначала они потихоньку начинают ныть, затем жалуются все громче и громче, начинают задавать вопросы, мол, какого лешего они здесь забыли и сколько им еще гнить в этой вонючей дыре. Ведь они легионеры, и вот уже три года сидят без дела. Уже успели позабыть, когда в последний раз вступали в хорошую схватку. А вот некоторым дуракам везет. Например, тем, что расквартированы в Мезии. Вот там, если верить слухам, что ни день, то новое сражение.
Веспасиан бросил взгляд на солдат, сидевших вокруг жаровен. От него не скрылось, как некоторые из них одарили его из-за краев поднесенных к губам кубков колючими взглядами. Нашлись и такие, что смело выдержали его взгляд, что считалось нарушением субординации, чего он обычно не потерпел бы, не будь у него сейчас на уме другие заботы.
— Я утром поговорю с центурионом Целом, спрошу у него, что не так, — устало ответил он, прекрасно понимая, что вообще-то это прямая обязанность Цела — лично явиться в нему и доложить о любых проявлениях недовольства в рядах когорт, которыми тот командовал. Кстати, это очередной признак того, как тонко Цел пытается подорвать его авторитет. Доехав до своего жилища, Веспасиан спешился. В принципе оно мало чем отличалось от солдатских казарм, разве что было попросторнее, и ему не нужно было делить свои две комнаты с другими людьми.
— Я отведу лошадей в конюшню, — предложил Магн, беря у него из рук поводья.
— Спасибо, увидимся позже, — ответил Веспасиан и, набрав для смелости полную грудь воздуха, шагнул в дверь.
— Итак, младший братишка, ты вернулся. Сколько можно рыскать по лесной чаще, — процедил знакомый голос, в котором не чувствовалось никакого тепла и сердечности. Сабин лежал, растянувшись на обеденном ложе. Судя по его виду, он уже посетил офицерские бани. Ни пыльных одежд, ни грязи Лицо его сияло чистотой, а сам он был одет в свежую тунику, поверх которой успел набросить сверкающую белизной всадническую тогу.
— Пусть я твой младший брат, но я был уже далеко не мал, когда пошел служить в легионы, — огрызнулся Веспасиан. Кроме того, я не рыскал ни по каким чащам.