Сабин встал с ложа и посмотрел на брата. В тусклом свете двух масляных ламп его глаза насмешливо сверкнули.
— Изображаешь из себя солдата, я смотрю. Не иначе, как ты мне сейчас скажешь, что ты больше не пользуешь мулов вместо женщин.
— Послушай, Сабин, если ты приехал в такую даль, чтобы подраться со мной, что ж, давай подеремся, и потом ты можешь убираться назад в Рим. Если же ты хочешь побыть здесь, то не надо грубить. Лучше скажи мне то, что ты хочешь сказать. — Сжав кулаки, Веспасиан встал перед братом. Сабин едва заметно улыбнулся. Веспасиан отметил про себя, что четыре года сытой жизни в Риме сделали свое дело: за это время брат слегка раздобрел.
— Что ж, твоя правда, братишка, — ответил Сабин, присаживаясь на табурет. — Старые привычки не так-то легко изжить. Но я здесь не для того, чтобы драться с тобой. Меня к тебе по одному делу прислала высокородная Антония. Кстати, ты не предложишь мне выпить?
— Если ты закончил оскорблять меня, то предложу, с этими словами Веспасиан отошел в дальний конец комнаты. Взяв с грубо сколоченного сундука, стоявшего рядом с дверью в спальню, кувшин, он смешал грубое местное вино с водой и разлил по кубкам, один из которых протянул брату. — Как там родители?
— Оба живы и здоровы. Я привез тебе от них письма.
— Письма? — удивился Веспасиан.
— Да, от них и от Ценис. Ты можешь прочесть их позже. Но сначала ступай помойся и переоденься. Мы с тобой должны доставить царице Трифене письмо от Антонии. Дело важное, и нам понадобится помощь.
— Что за дело?
— Такое, после которого спасение Ценис покажется детской забавой, прогулкой по Лукулловым садам. Тебе знакомо фракийское племя под названием геты?
— Первый раз про такое слышу.
— Мне тоже про них почти ничего не известно. Знаю лишь то, что они живут за пределами империи по ту сторону Данувия. Обычно они заняты тем, что воюют с племенами, обитающими к северу от них, однако в последнее время у них вошло в привычку высаживаться на наш берег и грабить Мезию. Причем в последнее время эти вылазки участились и сделались более дерзкими. И Пятый Македонский легион, и Четвертый Скифский уже с трудом сдерживают их натиск. Император весьма озабочен и даже готов вновь сделать Поппея Сабина наместником.
— А что должны делать мы? — спросил Веспасиан. Он был далеко не в восторге от того, что рядом вновь может появиться Поппей, тем более что он союзник Сеяна.
— Антония не требует от нас, чтобы мы положили конец набегам гетов. Они ее не волнуют. Ее интересует другое: проверить кое-какие сведения, которые ей несколько месяцев назад прислал один из ее соглядатаев в Мезии.
— То есть у нее в Мезии есть соглядатаи?
— Они у нее имеются везде. В любом случае этот доложил ей, что в трех или четырех набегах участвовал некто, с кем наша высокородная Антония хотела бы мило побеседовать в Риме.
— И теперь мы должны доставить его к ней?
— И как только ты догадался? — расплылся в ухмылке Сабин.
У Веспасиана тотчас неприятно свело живот.
— Кто это? — спросил он, уже зная ответ.
— Это посредник Сеяна. Фракийский главный жрец Ротек.
ГЛАВА 2
Царица Трифена положила письмо Антонии на полированный дубовый стол и посмотрела на обоих братьев. Веспасиан, как и Сабин, был в тоге, поскольку встреча имела частный характер. Они сидели в роскошном, ярко освещенном кабинете, который был частью личных покоев царицы, спрятанных в глубине дворцового комплекса, подальше от любопытных ушей дворцовых чиновников и рабов, от которых было негде шагу ступить в официальной части дворца. Сюда могли свободно заходить лишь ее секретарь и личный раб. Даже ее сын, царь Реметалк, должен был ждать снаружи, пока его не допустит внутрь один из четырех стражников, что денно и нощно несли караул у входа в покои царицы. Благодаря его тесным связям с Антонией, Трифена, как правило, была рада видеть у себя Веспасиана.
— То есть моя родственница обнаружила жреца, который вознамерился убить меня и моего сына, и править Фракией от имени богов? — спросила она, глядя пронзительно голубыми глазами то на одного брата, то на другого. — И она просит меня помочь вам его схватить, для чего я должна выделить своих солдат. Что я с удовольствием сделаю. Но вот какой от них будет толк против гетов, этого я не знаю.
— Что ты хочешь сказать, домина? — спросил Веспасиан, подаваясь вперед. Он сидел в роскошном кресле, и ему неприятно щекотали ноздри резкие благовония, что курились в жаровне у него за спиной.
— Мои солдаты — это в основном пехота. Лишь зажиточные люди, коих здесь немного, могут позволить себе иметь лошадь. Так что наша конница немногочисленна. Геты же обитают на открытых пространствах степей и потому сражаются в основном верхом. Наши всадники им не годятся в подметки, и наша пехота их никогда не догонит. Я даже могла бы, как римская гражданка самого высокого положения здесь, во Фракии, правящая от имени Рима, приказать вам взять с собой две когорты, расквартированные в этом городе, но и от них не будет особой пользы, поскольку преимущество на стороне противника. Надеюсь, господа, вы помните Карры?