– Восхитительно выглядишь, – коснувшись губами кончиков пальцев, он отметил тень растерянности, скользнувшую по её лицу, а в следующее мгновение Анжела расцвела искренней и светлой улыбкой.
– Спасибо. Стол уже накрыт, я обо всем позаботилась, – поспешно добавила она, —рада, что ты пригласил Мишу в гости. Вам давно стоило поговорить о прошлом.
– Возможно, – Демьян напомнил себе, что она пока что ничего не знает о Филиппе. Это ненадолго, но пусть лучше думает, что он решил помириться со Стрельниковым.
– Друзьями не разбрасываются, – негромко произнесла Анжела. – Особенно теперь, когда мы все люди, нам стоит держаться вместе… Все будет как прежде, если ты позволишь.
– Не хочу тебя расстраивать, моя дорогая, но как прежде уже ничего не будет.
– Знаю, у тебя есть повод ему не доверять, но это былое.
Второй раз за день она отвесила ему ментальную пощечину: первую – о Полине, нарочно, вторую – мимоходом, даже не задумавшись о своих словах. Ответить Демьян не успел: мелодичный звонок переливчатым эхом прокатился по дому.
Они встречали Михаила вместе, совсем как в старые-добрые времена. Анжела при появлении Стрельникова оживилась, он же легко поцеловал тыльную сторону её ладони, пожал руку Демьяну, мгновенно переключив свое внимание на него.
Она поджала губы, выражая свое неудовольствие. В памяти по-прежнему жила привычка к вниманию и крайне трепетному отношению с его стороны, поэтому мимолетное приветствие восприняла чуть ли не как оскорбление. Анжела поспешно вышла, чтобы распорядиться по столу, а Михаил кивнул ей вслед.
– Она в курсе того, что произошло?
– Пока нет. Какие новости?
– Не слишком обнадеживающие, – улыбка Михаила растаяла, сменившись сосредоточенным и хмурым выражением. – У Элизабет полтора месяца назад начались серьезные проблемы с сердцем. Операции она не дождалась, но успела передать свой список. И вот это покажется тебе интересным. Ее преемниками стали Филипп и Фелисия. Кто-то из них, но кто именно, неизвестно. Фелисия исчезла. Её нигде не могут найти.
Такого Демьян не ожидал: история приобретала более темный оттенок, чем он предполагал. Во время чумы списки выживших сложились сами собой и были поделены территориально. Достать вакцину было дорого и нелегко. Те, кто мог себе это позволить, выходили на старших и таким образом раскрывались. Демьян действовал через Вальтера, но имена выживших в России к нему не пропустил. Европейский список держал сам Вальтер, а личности азиатов и американцев хранились у Элизабет. В их руках сосредоточилась полная программа по спасшимся измененным. Исключая тех, у кого были свои каналы на игру в высшей лиге.
Список исчез вместе с Фелисией, а Филиппа убили на его, Демьяна, территории. Бросили тень на его репутацию.
– Какие там настроения? – спросил он, задержавшись перед дверями в столовую.
– Трясутся от страха и подозревают всех подряд. Мне намекнули на одного молодца, который слишком рвется к власти, но это всего лишь домыслы. Про Россию, молчат, но сам понимаешь… Сейчас у них сложно с доверием. Я бы поставил на то, что кто-то хочет подобраться ко всем спискам.
– А я бы не стал делать поспешные выводы, – Демьян вовремя понизил голос – из столовой вышла Анжела, – но я переговорю с Вальтером на эту тему.
Стол к ужину был великолепен: меню, сервировка – все идеально. Анжела превзошла саму себя, будто извиняясь за утренний скандал. Демьян надеялся, что она в самом деле извлекла из этого урок и отныне все перепады её настроения останутся в стенах дома.
– Что нового в Петербурге?
– Стало также тесно, как и в Москве, – Михаил явно говорил не о том, что его любимый город становится шумными и многонациональным, а о себе. Короткая человеческая жизнь задает совершенно другой ритм: постоянно хочется куда-то бежать, что-то делать, все время кажется, что оступишься, замешкаешься – и все. Точка.
– В больших городах не бывает спокойно, – Анжела поняла буквально. В последние годы она существовала в своей реальности, и редко чувствовала истинную глубину слов. – Мы всегда можем уехать.
В отличие от Михаила, Анжела не разделяла его бесконечной любви к России. Она не понимала, как с его непостоянством он остается верным одной-единственной стране и городу, а главное, ради чего.
– Мой дом здесь, – ответил Стрельников.
Фраза прозвучала двусмысленно, но от неё стало тепло. Говорил ли Михаил о родном языке или о старой дружбе? Демьяну хотелось верить, что и о ней тоже. Уязвимость так или иначе делает тебя сентиментальнее.
– Лучше и не скажешь, – негромко отозвался он.
– Знаю, – тепло ответил Стрельников. – Расскажите, как вам живется.
Говорили обо всем. Так, будто и не было долгих лет, что раскинулись между ними пропастью. Ужин пролетел незаметно. На несколько часов Демьяну удалось отвлечься. Дружба с Михаилом растворилась в потоке времен, оставив лишь горькое послевкусие сожаления. Былого не вернуть, но мысль о том, что в настоящем все может выйти по-другому, была ему приятна.
После, в его кабинете, Михаил рассказал обо всем подробнее. Полтора месяца назад у Элизабет начались сердечные приступы. Её перевезли в Германию, но до операции она не дожила.
За пару дней до смерти Элизабет пригласила к себе Филиппа и Фелисию, но кому их них передала список, узнать не удалось.
Стать её преемником рвался некий Джордан Сантоцци по прозвищу Рэйвен. Он не разменял и сотни лет, но наглости ему было не занимать. Выходец из гангстерского клана, Сантоцци якобы никак не мог смириться с потерей своей власти. Его не принимали всерьез, не спасало даже огромное состояние и свита, как у монаршей особы. Американец здорово нервничал на сей счет, но поделать ничего не мог. В мире измененных умение нагнать в свою команду восхищенную массовку мало что значило.
Из того, что рассказал Михаил, основные подозрения капали на счёт Рэйвена.
– Проверь его, – попросил Демьян, – я хочу знать о нём все.
В беседах с Михаилом об этом молчали, но многих наверняка смущала Россия в его лице. Такой сценарий Демьяну не нравился. Единоличное владение двумя списками и дружба с Вальтером – это почти абсолютная власть. В мире измененных кланы не приветствовали. Никому не хотелось докатиться до кровавой резни в местечковых войнах. От тех, кто увлекался играми такого толка, избавлялись быстро и без сожалений.
Нынче все было по-другому, но Демьяна раздражало то, что кто-то прикрывается его именем и пакостит на его земле. С подобной гадостью надо разбираться быстро, пока она не начала вонять.
Прощаясь с Михаилом, Демьян лично проводил его до машины.
– Спасибо, что приехал, – он пожал ему руку, – и за то, что согласился остаться.
Он вложил в слова гораздо больше, чем простую благодарность. Михаил сторонился мира измененных, проблема Филиппа и американцев могла пройти мимо него, тем не менее он ввязался в крайне неприятное дело. Нынче его поддержка была бесценна.
– Я не мог поступить иначе, – он не набивал себе цену и не рисовался.
Они оба нашли в себе силы перешагнуть через прошлое, и Демьян был рад этому.
6
Тюменская область, Россия. Февраль 2014 г.
Темнота сомкнулась вокруг плотным кольцом, сгущая воздух и мешая дышать. Он знал, что здесь не один, но чувствовал только едва уловимое движение вокруг. Что-то жило в этой непроглядной тьме, что-то изначально ужасное и неотвратимое. Джеймс попытался шагнуть вперед, движения были тщетными и слабыми, как если бы он продирался сквозь вязкую трясину.
– Я была твоей единственной связью с миром, – голос, лишенный чувств, безжизненно-равнодушный. – В болезни и здравии, Джеймс, в горе и в радости. Ты пойдешь за мной в Смерть?