Это они, конечно, зря. Выходит, задание наставника могу выполнить прямо сейчас, не сходя с места. Но до тех пор, пока не выясню, что они задумали, сдавать не стану. На моей спине тоже вряд ли когда-нибудь вырастут белые крылышки от благих деяний, многим существам разумным по воле обстоятельств приходится делать… всякое. А раз так, то с наказанием Тарпу придется обождать, у меня на этих ребят свои планы.
– Вот что, Ранилак… Ты ещё там вообще?
– Да куда ж я денусь. Мохнатик все жрёт… и жрёт, и жрёт, куда только в него столько влезает… чёртов жрун!
– Потом со своим петом разберешься. Суй его в мешок, напихай ему этой травы, чтобы не скучал. И дуй за этими деятелями. Желательно побыстрее.
– Так лодку все-таки свистнули?
– Да что ты, она просто погулять пошла, – немного нервно смеюсь я. – А эта троица в ней совершенно случайно оказалась, перепутали палубу крылатой лоханки с ночлежкой.
– Ладно, ладно, понял уже, – хмыкает Ранилак.
– Сможешь как можно дольше не упускать воришек из вида?
– Погоди, прикину… – широкий лоб мага морщится от раздумий, пушистые усы шевелятся, словно беличьи хвосты. – Ну, направление я вижу, скорость примерно представляю… Судя по всему, пристроились на попутное течение, несущее в сторону Древа Смерти. Рулевой у них неопытный, кораблик часто рыскает, идет без спешки. Тут куча мелких островов, сетью тянутся вдоль течения, по большей части «нулевки», стоят плотно. Пожалуй, на «свистке» минут десять смогу не отставать, но потом они меня все же обгонят.
– А больше нам и не понадобится. Действуй, только аккуратно, зря не рискуй. Сам знаешь, с «нулевками» легко обжечься. А я по-быстрому приму меры для перехвата.
Заканчиваю с Ранилаком разговор уже на бегу.
Обратный путь до маяка занимает меньше минуты. Более чем достаточно, чтобы отдать по клан-чату необходимые распоряжения в Цитадель Крика. Шустрик бодро чешет рядом. Естественно, по пути приходится проскочить хутор Тарпа Старого ещё раз, но вдаваться в объяснения нет необходимости, мастер-наставник просто провожает меня задумчивым взглядом из-под мохнатых бровей, сидя на скамье возле глинника. Его щенки увязываются следом, исключительно из любопытства, но строгий рявк отца мигом возвращает их за ограду хутора.
На самом деле, Ранилаку мои предостережения совершенно ни к чему, он здесь уже больше двух лет, а я – без году неделя, но никогда не помешает показать, что лидер заботится о своих друзьях и подопечных… Вру. Я правда беспокоюсь, хотя и делаю морду кирпичом при каждом удобном случае. Характер такой, ничего не могу поделать. Мир Небесного Архипелага – не из простых, опасность буквально на каждом шагу. Все эти летающие острова, будь они неладны, в любой момент могут подкинуть подлянку даже старожилам… Здесь никто не застрахован от падения в Белую Мглу и осознание этого неизменного фактора, довлеющего над другими опасностями, что называется, непрерывно грызет нервы в фоновом режиме. Об этом невозможно забыть, достаточно бросить взгляд в бездну под ногами, и страхи всколыхнутся с прежней силой. Разве что на больших островах, когда долго находишься вдали от края, можно иной раз забыться и на душу нисходит спокойствие.
В который уже раз задумываюсь над тем, что слишком быстро привязываюсь к людям, да и прочим существам разумным. А для лидера, который обязан уметь рисковать не только собой, это серьёзный недостаток…
Вот и знакомая кивилловая роща.
– Шустрик, жди возле маяка.
– Но я…
– Все равно не угонишься.
Щенок отстает с обиженной физиономией, спешить ему уже незачем. Зря беспокоится, что приключений на его жизнь не хватит. Жизнь штука длинная. Обычно.
Фурия уже на месте. Крупная дымчато-серая зверюга с кошачьей грацией выпрыгивает из зарослей и приветственно зыркает зелеными хищными глазищами. Со дня воскрешения в питомнике форта она подросла и потяжелела килограмм на пятьдесят, её холка теперь находится почти на уровне моего плеча. Но несмотря на внушительные размеры, поступь дикоши почти бесшумна. Фурия бежит рядом легко и непринужденно, её крылья в сложенном виде дрожат, словно им не терпится расправиться. Настоящую скорость, которая её бы напрягла, мне, пешеходу, пока не выдать. А вот фейри, несмотря на стрекозиные крылышки на лопатках, не угнаться за нами обоими, так что её сияющая золотым янтарем фигурка красуется на голове дикоши, меж острых ушей. Изображая с важным видом лихую наездницу, Кроха не забывает держаться обеими ручонками за густую жесткую шерсть ездового зверя, иначе с пятнадцатисантиметровым росточком и невесомым тельцем её просто снесет ветром.