— Я тоже не верю, — вздохнул Жданов. — И тем не менее мы отрезаны от своего мира. Предлагайте идеи.
— Надо еще раз попытаться вызвать Стаса. — Белый сорвался с места, вознесся на сто метров выше и принялся вызывать инка Ствола. Все молча смотрели вверх, ожидая результата. Через несколько минут Григорий вернулся.
— Если бы у нас были дриммеры, мы попытались бы пробиться в Ствол через мембрану входа.
— К сожалению, дриммеров у нас нет. Еще хорошо, что ты настоял стартовать в униках и с оружием. Если помнишь, Федор возражал, обещая снабдить нас всем необходимым после встречи.
— Ты думаешь, он… предатель?
— Я не думаю, я только вспоминаю детали разговора. Все в конце концов выяснится.
— Если только мы выберемся отсюда.
— Но у вас же есть «глюк», — с удивлением сказал Пирелли. — И аннигиляторы. Неужели они не пробьют стену Ствола?
— Пробьют, конечно, — мрачно буркнул Григорий. — И мы получим наглядную картину свертки Ствола в «струну».
— Почему?!
— Потому что Ствол — это надвременный топологический тоннель с квантованным выходом, — сказал Златков. — При инструктаже вам должны были дать эту информацию, молодой человек. Выход же Ствола в реальности данной Ветви наполовину виртуален, и, если мы повредим его энергооболочку, законы местной физики просто вытолкнут его из Ветви.
— Извините, — стушевался ошеломленный безопасник, — я не знал…
— Черт! — хлопнул себя ладонью по бедру Белый. — Должен же быть какой-нибудь выход! Атанас, вы же были Судьей, почему бы вам не попробовать вызвать трансгресс?
— Я уже пытался, — спокойно сказал Златков. — Либо меня выключили из контура контроля, либо трансгресс не имеет здесь точки выхода. Возможен и совсем грустный вариант: сразу после окончания прошлой Игры трансгресс перестал существовать как судейская система контроля, а значит, и как система хронопространственных перемещений.
— Вряд ли, — покачал головой Жданов. — Трансгресс, по сути, сам является Ветвью дендроконтинуума, а то и его Корнем. Он должен был уцелеть, иначе исчезло бы все Древо.
— Возможно, вы правы, — не стал возражать Златков. — Хотя никто не знает базовых законов, встроенных в Игру Садовником, и как они реализуются в Древе.
— Кем-кем? — заинтересовался Павел.
— Так я называю того, кто «посадил» Древо Времен. Изначально Первый. Возможно, он реализовал в Древе самого себя. А возможно, и нет. С недавних пор я начинаю подозревать, что Древо не есть синоним Большой Вселенной, а всего лишь локальный вид пространства Игр. Пусть это покажется вам тавтологией, но возможны еще более сложные системы, учитывающие законы физики невозможных состояний.
В наушнике рации Павла тихо свистнул модем личного канала, послышался голос Белого, слышимый только Жданову:
— Атанас сел на любимого конька, останови его, пусть лучше подумает, как нам смыться отсюда.
С равнины к стенам Ствола докатился скрежещущий гул. Холмы на ней начали оседать, проваливаться сами в себя, в буро-красной поверхности равнины образовались глубокие рвы, воронки и ямы, увеличивающиеся в размерах. Пелена пыли размыла ландшафт, превратила его в зыбкий полупрозрачный акварельный рисунок. Нить макростринга, пересекающая небосвод, перестала светиться, исчезла, затем вспыхнула сильнее. Светило планеты еще продолжало бросать лучи на ее поверхность, но все более и более слабые — почти фиолетовые.
— Погода ухудшается на глазах, — пробормотал Григорий. — Пора явиться чуду.
— Плохая погода лучше, чем никакая, — заметил Златков. — Думаю, какое-то время у нас еще есть.
— Какое?
— Полчаса, может быть, час.
— Смотрите! — воскликнул вдруг молчавший до сих пор Кевин Купер.
Молния перечеркнула темнеющее небо, и на равнину выпала сияющая золотом конструкция, напоминающая огромную шипастую дубину. Приблизилась к Стволу, и стало понятно, что она вдвое длиннее и толще здания хронобура. Свечение, вуалью окутывающее конструкцию, пошло на убыль, втянулось в корпус, превратилось внутри стометровых шипов в рои искр, создающих впечатление живого организма.
— Что это? — сдавленным голосом проговорил Пирелли.
— Помощь, надо полагать, — пожал плечами Белый. — Атанас, это случайно не ваши коллеги пожаловали? Или нам на всякий случай приготовиться к атаке?
Златков не ответил, разглядывая диковинный летательный аппарат.
Один из шипов «дубины» внезапно оторвался от ее выпуклого лба и устремился к людям, висящим у стены Ствола. Те невольно заняли позиции для отражения атаки, приготовив оружие к бою. Но шип не имел агрессивных намерений. Подлетев к десантникам на расстояние в двести метров, он стал мутно-прозрачным, в его глубине отчетливей засверкали тысячи зеленых звездочек, сложились в символическую фигуру человека, которая вдруг плавно помахала рукой. Шип приветствовал землян! Затем голова фигуры расплылась струйками искр, и Павел почувствовал покалывание кожи на затылке, давление на глазные яблоки, просачивание под череп тоненьких воздушных струек. Впрочем, неприятными эти ощущения не были. Тот, кто сидел внутри шипа, просто хотел поговорить с землянами на пси-языке.
— Он нас гипнотизирует! — сквозь зубы проговорил Белый.
— Спокойно, гриф, — отозвался Златков. — Очевидно, это одна из местных форм разумной жизни. Каждый шип — колония микроорганизмов, обладающая собственным объемом времени.
— Откуда вы знаете?
— Когда я был Судьей, мне была дана информация о многих расах Древа, в том числе и об этих кристалломикробах. Я с ними общаюсь. Они встречались с людьми и знают, кто мы такие.
— Это славно. Значит, наши соотечественники уже побывали здесь до нас. Эти парни могут нам помочь? Кстати, они понимают, что происходит в их вселенной?
— Понимают, но помочь нам вряд ли сумеют. Их космоход по местным пространствам не приспособлен для транспортировки людей.
— Тогда пусть убираются!
— Не психуй, Гриша, — проговорил Жданов недовольно. — Они ни в чем не виноваты. Как они вышли на нас? Вы их действительно позвали, Атанас?
— Я просто звал кого-нибудь, кто меня слышит. Услышали эти… гм, гм, парни. Они пытаются пробить стенку потенциального барьера, отделяющего их домен-Ветвь от соседней.
— Это им удастся?
— Не знаю, сомневаюсь. Хотя утверждать не берусь. Можно послать с ними сообщение о нашем бедственном положении. Если они пробьются в живую Ветвь, есть шанс, что сообщение дойдет до наших пограничников.
— Почему их слышите и понимаете только вы?
— Я паранорм, знаете ли, а эти… э-э… парни играли в данной Ветви роль судебных исполнителей и знали Судью. То есть кого-то из моих кванков[2], не меня лично. Однако я не слишком отличаюсь от Златковых всей реализованной мировой хронолинии.
— Понятно. Что ж, попросите их передать сигнал SOS в Солнечную систему. Только пусть не промахнутся. Ветвей, где имеются Солнечные системы с планетами под названием Земля, Древо имеет предостаточно.
— Я дам им всю информацию для идентификации.
— Пусть найдут на Земле Жданова, — угрюмо посоветовал Белый. — Или его родственников. Больше я никому не верю.
— Тогда Павлу придется на какое-то время выключить пси-защиту уника, чтобы они сняли скан-портрет его личности.
— Это обязательно?
— Иначе им трудно будет отличить кванков Жданова.
— Рискнешь, Паша? — по личному каналу спросил Белый. — Или ну их к бесу? Кто знает, что у них на уме, у этих кристалломикробов.
— Хорошо, пусть сканируют, — ровным голосом сказал Павел, не отвечая Григорию.
Давление на мозг усилилось, под череп забрались прохладные «усики и ножки насекомых», забегали по всему объему головы, вызывая ощущение щекотки. Затем Павлу показалось, что в нервные узлы впились крохотные иглы, он невольно вскрикнул от неожиданной боли, и тут же все неприятные ощущения исчезли. «Насекомые» выбежали из головы, оставив странное чувство приятного пузырчатого кипения.
— Что там у тебя?! — пробился в уши напряженный голос Белого.
2
Кванк — хроноквантовая копия, дубль живого существа, реализующийся Ветвями Древа Времен при разделении каждой на копии (см. роман автора «Схрон»).