Расчет Сталина оправдался. Смерть полпреда в результате случайной катастрофы, отмеченная в центральных газетах некрологами, не вспугнула «заговорщиков», и они не скрылись от правосудия. Названные на допросах Бовкуном-Луганцом «заговорщики» Ганин и Тарабарин были арестованы, 28 января 1940 г. приговорены Военной коллегией Верховного суда к высшей мере и на следующий день расстреляны. Реабилитированы 25 июня 1957 г. На следствии палачи Церетели и Влодзимирский пытались перевалить вину друг на друга. Влодзимирский утверждал, что «старшим по группе» ликвидаторов был не он, а Церетели, и жену Бовкуна-Лу-ганца убил не он, а Миронов. К сожалению, остались невыясненными обстоятельства убийства Бориса Чуприна, водителя якобы потерпевшей катастрофу машины полпреда. Бывший начальник внутренней тюрьмы Миронов не был даже арестован, хотя на следствии он проходил как соучастник убийства. В ходе допросов и Церетели, и Влодзимирский заявили, что не считают содеянное преступлением. Церетели, в частности, сказал: «Ликвидацию этих людей я считал законной, поскольку возглавлял эту операцию Влодзимирский, работавший тогда начальником следственной части по особо важным делам НКВД СССР и знавший дела на этих арестованных». Влодзимирский же заявил: «Этот случай я не считал убийством, а рассматривал его как оперативное задание».
По приказу Сталина была тайно арестована, а затем так же тайно казнена вторая жена маршала Г.И. Кулика Кира Ивановна Симонич-Кулик, подозреваемая в шпионаже. Сталин приказывал НКВД присматривать за женами своих соратников, имевших «неправильное» социальное или национальное происхождение или подозрительное прошлое. Вождя бесило, и на этот счет есть множество свидетельств, «засилье» еврейских жен в его ближайшем окружении, на самом партийном верху. На еврейках были женаты многие русские члены ЦК и даже Политбюро в двадцатые и тридцатые годы: Молотов (Перл Карповская, она же Полина Жемчужина), Ворошилов (Голда Горбман), Бухарин (сначала Эсфирь Гурвич, потом Анна Лурье), Рыков (Нина Маршак), Калинин (Екатерина Лорберг), Киров (Мария Маркус), Куйбышев (Евгения Коган), Андреев (Дора Хазан, она же Сермус), Орджоникидзе (Зинаида Павлуцкая), Крестинский (Вера Иоффе), Постышев (Татьяна Постоловская), Луначарский (Наталья Розе-нель), Межлаук (Чарна Эпштейн), Ежов (Евгения Файгенберг-Хаютина-1ладун) и еще многие другие — их перечень занял бы много места. Даже помощник Сталина, едва ли не его alter ego, Александр Поскребышев, выбрал себе в жены Брониславу Соломоновну Вайнтрауб... Такие жены, по мнению Сталина, могли представлять интерес для вражеских разведок.
По указанию вождя были арестованы жены членов Политбюро Калинина и Молотова, а также Поскребышева, и статус высокопоставленных мужей не изменил их участи. Прошлое Киры Ивановны, по мнению вождя, было далеко не безоблачным. Отец, начальник царской контрразведки в Гельсингфорсе, расстрелян в 1919 г., мать побывала в ссылке и, вернувшись, выехала в Италию к другой дочери и не вернулась, два брата осуждены. Муж сестры художник Храпковский, протеже Кулика, был разоблачен как «вражеский лазутчик». Последний (перед Куликом) муж, в прошлом крупный нэпман некий Шапиро, как выяснится впоследствии, был связан с иностранными разведками. Кира любила шумные веселые компании, и часто в доме заместителя наркома обороны появлялись незнакомые люди (64).
Александру Соколову, автору книги «Анатомия предательства: «Суперкрот» ЦРУ в КГБ: 35 лет шпионажа генерала Олега Калугина», в конце 1950-х гг. в КГБ СССР поручили ознакомиться с оперативно-розыскном делом на Киру Кулик- Симонич и дать заключение о целесообразности уничтожения архивного дела. Вот что пишет Александр Соколов в своей книге: «По материалам, эта женщина вышла из дома, чтобы поехать на служебной машине мужа в Кремлевскую поликлинику, и домой не вернулась. В связи с этим по ней был объявлен всесоюзный розыск. Дело состояло из двенадцати томов. В нем находились циркулярные и отдельные телеграммы во все территориальные и транспортные органы НКВД с приметами пропавшей, кратким изложением факта — «вышла из дома и не вернулась» — и указанием о розыске. Сообщения, в том числе на имя наркома Берии, о проведенных агентурно-оперативных мероприятиях и их результатах. Заявления самого Кулика об исчезновении жены не было. В томах были подшиты многочисленные агентурные сообщения о Кулике...»