— Это все чушь, типичные московские мифы. Действительно, к нам иногда наведываются эмиссары различных правых политических партий. Но дальше разговоров дело не идет. Ведь здесь действительно надо воевать, и всерьез. Когда я беру человека в свой отряд, меня интересует, как он будет себя вести в бою, а вовсе не его политические убеждения. Иногда к нам приезжают из России и бандиты. Однако и эта категория людей надолго у нас не задерживается. Один раз ко мне в отряд приехал молодой парень из Москвы. Представился мне как боевик влиятельной столичной бандитской группировки и объяснил, что хочет проверить себя на настоящей войне. Во время боевой операции он проявил себя очень неплохо, но как только вернулись на базу, сразу же засобирался домой: «Я уже понял, что это могу». Я его поблагодарил за помощь, и он уехал.
Беседу корреспондента с Юрием слушают его трое друзей — соратники по оружию. 27-летний уроженец Санкт-Петербурга Сергей работал на Родине милиционером. Его родители погибли, а вскоре после этого у него не стало и любимой девушки. Сергей продал свою квартиру, вдел в ухо две серьги (у казаков это знак последнего из рода) и отправился воевать в Югославию. В Россию молодой человек возвращаться не собирается: «Зачем?
Там у меня никого нет. Или же здесь после войны возьму дом, женюсь на сербке, или же отправлюсь воевать еще в какую-нибудь горячую точку». 34-летний бывший оперуполномоченный КГБ Александр Терещенко не скрывает, что приехал в Боснию из любви к приключениям: «Я профессиональный авантюрист, и здесь мне нравится, в Россию, по крайней мере пока, возвращаться не собираюсь».
«Из чистого любопытства» приехал на войну в Боснию 28-летний бывший прапорщик Александр. Недавно Александр подорвался на мине и лишился ноги. Местные власти подарили ему протез и поселили на отдых в пансионате. «Саша никак не может смириться со своих горем. Целыми днями он или спит, или же курит и смотрит в одну точку», — говорят его друзья.
Было бы неверным считать, что русские добровольцы в Боснии состоят исключительно из идейных борцов и профессиональных авантюристов. Среди них немало и таких людей, которые приехали в Боснию, так как дома у них были нелады с законом.
Об этом корреспонденту «Известий» говорили не таясь, прося лишь об одном— не упоминать ни фамилии, ни даже имени.
Хотя большинство в отряде «Белые волки» составляют россияне, кроме них, здесь есть два болгарина, два румына и даже один француз. Болгары утверждают, что приехали в Боснию, чтобы помочь братьям по вере, православным сербам. Несколько сложнее узнать мотивы смены места жительства румынских волонтеров. Ребята говорят только по-румынски и с остальными членами отряда объясняются исключительно с помощью знаков.
И на первый взгляд совсем уж непонятно, что привело в отряд 25-летнего уроженца Франции. Боснийские мусульмане заключили военный союз с католиками по вероисповеданию — хорватами.
И поэтому вполне естественно, что католическая Франция симпатизирует антисербской коалиции. Однако у Жана Р. своя точка зрения: «Я родился и вырос в бедном квартале в пригороде Парижа. Арабы и другие народы мусульманского вероисповедания составляют здесь большинство. Эти переселенцы ведут себя так, что по вечерам на улицах нашего района не рискуют появиться даже полицейские. Я пришел к выводу, что именно ислам представляет главную угрозу для западной цивилизации, поэтому я поехал воевать в Боснию на сербской стороне».
У этих очень разных людей есть что-то неуловимо общее, позволяющее сразу выделить их среди других представителей человечества. Наиболее точно определил эту породу еще Ключевский, назвав их — «пограничные люди». То есть те, кто не может найти место в устоявшейся жизни, а обретает себя лишь в экстремальных ситуациях, осваивая новые, еще не «порабощенные» цивилизацией территории.
(Ротарь И. Пограничные люди., Известия, 11 октября 1995).
ГЛАВА II. КИЛЛЕРЫ
РАССТРЕЛ ИЛИ ЗАКАЗНОЕ УБИЙСТВО?
В жизни у Карла Либкнехта и Розы Люксембург было мало общего. Их объединила смерть.
Редакция «Роте фане» в конце Вильгельмштрассе стала ненадежным местом. Правительственные войска врывались туда почти ежедневно. Одна из сотрудниц редакции, которую они приняли за Розу Люксембург, с трудом избежала смерти. Роза Люксембург несколько дней занималась работой по редактированию газеты в квартире одного врача на Галлешестор, а затем, когда ее присутствие стало тяготить хозяев, в квартире рабочего в Нойкёльне.
В воскресенье 12 января к ней присоединился Карл Либкнехт, однако через два дня, 14 января, они по телефону были предупреждены об опасности и ушли с этой квартиры (возможно, это был подстроенный звонок из центра, в котором планировалось убийство и из которого уже в течение нескольких дней велось наблюдение за их переездами, а можег быть, и направлялись эти переезды). Они перебрались в свое последнее убежище — в Вильмерсдорф, неподалеку от Фербелиерплац но адресу: Мангеймерштрассс 53, у Mapкуссона. Там утром 15 января они написали свои последние статьи для «Роте фане», которые, видимо, не случайно звучат как слова прощания.
Статья Розы Люксембург была озаглавлена «Порядок царит в Берлине». Она заканчивалась словами: «Вы, тупые палачи! Ваш „порядок“ построен на песке. Уже завтра революция „с грохотом воспрянет“ и к вашему ужасу протрубит в фанфары: я была, я есть, я буду!».
Статья Либкнехта («Несмотря ни на что!») заканчивалась так: «Потерпевшие поражение сегодня будут победителями завтрашнего дня. Будем ли мы тогда еще живы или нет, будет жить наша программа; она будет господствовать в мире освобожденного человечества. Несмотря ни на что!»
К вечеру, когда Роза Люксембург прилегла, почувствовав головную боль, а Вильгельм Пик приехал с гранками очередного номера «Роте фане», раздался звонок. У двери стоял трактирщик Меринг, пожелавший видеть г-на Либкнехта и г-жу Люксембург.
Сначала оба велели сказать, что их нет, однако Меринг не уходил. По его зову появилась группа солдат под командованием лейтенанта Линднера. Они вошли в квартиру, обнаружили там тех, кого искали, и предложили им следовать за собой. Либкнехт и Люксембург собрали свои вещи и были доставлены в отель «Эден», в котором с утра этого дня размещался штаб гвардейской кавалерийской стрелковой дивизии. Там их уже ждали. Последующие события развивались очень быстро и могут быть изложены в нескольких словах.