Было 3 часа ночи. Не спалось. Но заснуть надо, ведь завтра с утра, именно с утра, надо прикончить эту суку. После 10-ти утра туда ходить бессмысленно, да и Харламова уже не будет дома. Только с утра! Виталий встал, достал из шкафа темную бутыль старого самогона. Там было примерно 300 граммов. Покопался в запыленном ящике на веранде, и нашел одну толику маринованную чеснока. Одним махом раздавил бутыль, и заел ее этим чесноком. На душе стало радоство. Самогон дурманил сном. Ах... господин Харламов. Сегодня, т.е. через несколько часов (он посмотрел на часы, они показывали 4 утра), тебе придет конец. Я раздавлю тебя как червяка, тварь ты этакая. Он вновь посмотрел на наган. Наган, гордо лежал боком на столе, и ждал своего часа. Спать вообще не хотелось. Он вышел на веранду. И вдруг он увидел внизу, во дворе, около тутового дерева, молодую парочку. Они были молодоженами, соседями Виталия. Стояла душная ночь, вернее, это уже было под утро. Пели сверчки, и где-то вдали закукарекал петух. И им не спится, подумал Виталий. Он спустился к ним. Молодая парочка, муж, Юра, лет 25 -ти, и его жена, которой было от силы 20, сидели на лавочке, и блаженно, тихо о чем-то говорили. Услышав грубое шарканье по лестнице, они оба обернулись, и увидели Виталия, своего соседа. Он, держась за перила, с трудом спускался вниз. "Здорово, сосед', приветствовал его новоиспеченный муж. Виталий ему ответил глухим приветствием, и усевшись напротив, спросил:
- И что это вам не спится, а, молодежь?
- Да так, душно очень.
Виталий посмотрел в упор на девушку, жену соседа. Она была красива, с большими черными глазками. Виталий начал раздевать, даже пожирать ее взглядом, а она даже ухитрилась ни разу не посмотреть на Виталия. Он так увлекся ею, что девушка смутилась. Юра спросил Виталия:
- Может, выпьем?
- Не помешает.
И, подпрыгнув с места, его жена, поднялась наверх, принести им спиртное. Юра поднялся за ней, и через минуту спустился обратно с бутылкой водки и несколькими яблоками. Жена его осталась дома. По-видимому, это он ей запретил спуститься.
Уже светало, птички радостно запели, солнце проглядывало к ним во двор. Бутылка водки была высосана одним Виталием. Юра практически не пил.
- Юра, скажи мне, ты счастлив?
- Да, конечно.
- А почему?
- У меня все хорошо.
- А что хорошего у тебя?
- Ну, как что. У меня жена, семья. Я люблю жену. Я знаю, что такое боль, поэтому предвкушаю роды жены, и понимаю ее. Боль не имеет разницы. Рожать или быть раненым, какая разница? Наша молодость безумием прекрасна. Как говориться, на траве дрова, а на дворе трава.
- Ты был раненым?
- ...Да. Но это в прошлом. Я к тому же еще работаю.
- А где ты работаешь?
- На судоремонтном заводе.
- Как? И я раньше там работал. А тебя не знал.
- А я недавно туда устроился.
- Ну и как, тебе там нравится?
- Отличная работа. А что?
- Ты серьезно говоришь?
- Да, конечно.
- И тебе этого достаточно? Ты больше от жизни ничего не хочешь?
- Нет и нет. А зачем вы спрашиваете?
- Юра, не торопись, ответь мне честно. Я повторяю, не торопись. Ты действительно доволен тем, что работаешь на заводе.
- Я не тороплюсь, и отвечу, что я абсолютно доволен. Я уже сказал. Простите, а где вы сейчас работаете?
- Я? Нигде! В жопе.
-?.....
- В общем, спасибо тебе Юра за все.
Виталий, прощаясь, спросил у него время. 7 часов, ответил Юра. И только сейчас Виталий заметил, что у Юры отсутствовала левая кисть. Он внимательно посмотрел на его руку, и Юра заметив это, улыбаясь, и как бы стесняясь, сказал: ''это от войны осталось. С немцами. Уже 5 лет прошло. Бомба взорвалась прямо в руках. Я уже привык к этому. Я же сказал, что знаком с болью.''
Виталий с тяжелой, как свинец головой, начал подниматься к себе. Уже пора, пора бля, на дело святейшее. Но до этого надо бы на кладбище к отцу сходить, попрощаться на всякий случай. А может, поздороваться. Плохое что-то предчувствие. Давай Витек, давай милый. Вот так, подбадривая себя, он зашел в дом, умылся, сунул за пазуху наган, и направился на центральное кладбище. Входя туда, он рукой поприветствовал старые бедные кресты. Они тоже будто поклонились ему в ответ. Виталий был пьян, он только сейчас это почувствовал и чуть не вырвал. Минут 20 он искал могилу отца, страстно хотел повидать ее, он чувствовал свой конец. Он не нашел могилу, хотя дважды прошел мимо нее, и в конце даже поссал рядом с ней. Надпись на могиле его отца звучала так, как объявление о розыске. Обозлившись, он направился к Харламову. Харламов уже собирался уходить. Пришел бы Виталий к нему на 15 минут позже, может и не застал бы его дома. Харламов был уже одет, и сидя в коридоре, чистил кремом свои туфли. Наверное, перед смертью все очищаются. Увидав Виталия спозаранку, тем более в пьяном состоянии, он удивился. Он не никогда не любил Виталия, ему не нравилась его решимость, даже одержимость. Харламов своей натурой напоминал директора зоопарка, который вынужден был иметь в своем заведении хищников. Какой зоопарк без волков и тигров будет вызывать интерес? Директор зоопарка предпочтет зайцев и кошек, но хищники ему нужны для дела. Вот и Керамиди был тем хищником, в котором нуждался Харламов, но, видимо, зря.
- Ты где так нализался?
Виталий строго и холодно смотрел ему в лицо. Харламов продолжал сидеть с щеткой в руке, а Виталий стоял над ним.
- Скажи мне, Харламов, зачем ты продался? Ведь все было так хорошо.
- О чем ты, Витя? Ты пьян (поднял голову). Что с тобой, в каком ты состоянии? Где это ты успел...
Он не успел договорить. Виталий, выхватив наган, сразу выстрелил ему в шею. Хорошо смеется тот, кто стреляет последним. Хлопок был мощный, такой мощный, что во дворе залаяли собаки. Все произошло за секунду, в течении которой весь коридор был залит кровью. Пуля разорвала Харламову шею, и чуть не оторвала ему голову. Голова свисала с окровавленного туловища, с которого сильной струей текла кровь, орошая всю прихожую. Некоторые капли попали на брюки Виталия. Лай собак усиливался. Виталий протрезвел. ''Надо уходить', подумал он, и перепрыгнув через окно на другую улицу, скрылся.
У Виталия было странное ощущение. Да, он убил человека, застрелил как пса. Но он был спокоен, даже рад. "Еще на одного негодяя стало меньше', весело подумал про себя Виталий. Он резко вдруг вспомнил про Милену. Вот сейчас бы увидеть ее, а? И тут же поменяв маршрут, направился в сторону ее дома. Она жила недалеко. Только сейчас Виталий понял, что он по - настоящему пьян. Он шатался и икал. Во рту как будто кошки посрали. Нет, я должен ее увидеть, ДОЛЖЕН!!! Он постучался в их дверь. Открыла дверь сама Милена. ''Что случилось, почему ты в таком виде?', спросила она. ''Может, впустишь в дом?'' ответил Виталий. Они сидели в ее комнате. Милена уже простила Виталия взглядом. Обычно летом, она оставалась одна, так как ее мать отдыхала на даче, за городом. Ей нужен был свежий морской воздух.
Виталий внимательно смотрел на Милену. Она молча сидела у кровати, и смотрела себе под ноги. Ее пышная белая грудь и широкие бедра его возбудили.
- Что с тобой, Витя?
- Ничего, я просто выпил немного.
- Дело не в этом, ты, по-моему, всегда пьян. Ты какой-то другой, ты изменился. У тебя лицо стало другим. Что-то случилось?
"Неужели она права. Может, это влияние метафизики, или астрального давления. Не шутка все-таки, человека убить. Наверное я изменился, я это чувствую. Надо в зеркало посмотреть.''
- Давай, раздевайся.
- Чего? Ты что, дурак.
- Раздевайся Милена, я тебя очень прошу (он начал икать). Нет времени на медленные танцы.
- Да? Какой умный.
Он резко привстал, вытащил наган, и приставил ей ко лбу. При виде пистолета, глаза Милены увеличились в три раза. Она страшно испугалась.