Алан любовался кольцом, надетым на свой средний палец, облокотившись об стол, скоро начал собираться уходить.
- Фсе, окей.
- Ну вот и хорошо. Так, а теперь когда нам тебя ждать? Может заехать к тебе в посольство? Ты говори, что нам теперь делить, теперь уже все общее. Говори, не стесняйся, будь даже наглым, наглость это счастье. А то в жизни все пройдет мимо. В основном ноги (он пальцами изобразил ноги), они шагают, ходят, идут, бегут, и главное все мимо. Будь наглым.
- Посфонить в посольство, сафтра.
- Ну вот и условились (кивая головой). Пойдем, я тебя отвезу.
- No, dont must!
- Ну и ладненько. Ну пока, до завтра.
В квартире Крутиковых на следующий день обсуждали норвежского гостя, промывая ему косточки. Маргарита Петровна, сидя на кухне, недовольным видом вытирала полотенцем чистые тарелки. Рядом стоял ее супруг, Виталий Павлович.
- Ну что Витя, ты добавил мочу в пиво Алана?
- Да, добавил. И щепотку говна в салат тоже засунул ему. Он поел, и ни хрена не понял. Вот идиот!
- Да Бог с ним, лишь бы Танька ничего не заподозрила. Она, по - моему, втюрилась в этого скандинавского ублюдка.
- Странно, вроде бы говна я запихнул в столичный салат немало, и все же от него не пахло. Я волновался, думал, что Алан поймет, но все обошлось. Хе-хе (улыбаясь), по кайфу даже, пригласить гостя, и угостить мочой и дерьмом. Я не боюсь дотронуться до навоза, дерьма, а то дерьмо обзовет меня трусом. Я же не трус!
- Да, дурак он, этот Алан, вечно молчит. Даже в молчании его есть грамматические ошибки. А изо рта его все таки говном разило...
- Да тише ты, Танюшка идет.
На кухню вошла сонная Таня.
Тур Хейердал усиленно исследовал азербайджанскую землю. Он упорно искал интересующие его корни, смотрел в свои дневники. Побывал в Гобустане (пригород Баку), потом уехал в Шеки (горный район Азербайджана), потом опять вернулся в Гобустан. Поселок Гобустан находится рядом с Каспийским морем, и Хейердал начал сравнивать кое-какие свои наблюдения и заметки. Года три назад побывав на Мальдивских островах в Индийском океане, и будучи на острове Пасхи в Тихом океане, он долго думал, а не применить ли этот эксперимент уже в море, причем в маленьком, отрешенном от океана водоеме. Он готовил невероятный природный эксперимент. И вот момент настал. Через два дня Тур Хейердал вызвав к себе Алана, сказал:
- Ну что, ты сделал это?
- Да, сэр, все как вы говорили.
- Как они себя почувствовали? Спокойно или как? Успел заметить?
- Да вроде бы нормально.
- Если этот эксперимент удастся, то это будет фантастикой.
- Мне кажется, он уже удался.
- Иди, отдыхай.
Через три дня Алан уже прогуливался по улицам Осло. В кафе, перед городской ратушей, под большими красными зонтами "Кока-кола", за столиком его поджидал профессор зоологии Томас Янсен.
- Ну что Алан, вы сделали это?
- Да.
- Что думает по этому поводу Тур?
- Не знаю, он сказал, что все хорошо.
- А как ты думаешь? Как по-твоему, опыт удался?
- Сэр Томас, я думаю что акулы это такие хищники, что они найдут себе убежище не только в Каспии, а в любом пруду.
- Дело не только в самих акулах, а в самой реакции людей. Ведь все равно узнают рано или поздно. Такие хищники долго скрываться не смогут. Они будут нападать на тюленей, на людей, на шлюпки. Да, мы получили за это деньги, но дело не в этом. Одно дело акула в океане, другое - в Каспии. Это разные вещи. Акула есть акула.
Сэр Томас сделал особый акцент на словах "акула".
- Мы сделали все точно по регламенту. Я выполнил свое задание. Совесть у меня чиста, я ею не пользуюсь. И еще надо учесть то, что мы это сделали в Азербайджане. Эти аборигены и так ничего не поймут. Они же тупые басурмане. Это же не какие-то там итальяшки или французы. В таких странах как Азербайджан, можно делать все что угодно. Они всему будут рады, даже акулам в своем море. Я знаю это наверное, сэр Томас.
- А я вижу, ты там преуспел. У тебя хороший перстень. Это откуда?
Алан чуть покраснев, взглянув на свой перстень. Бриллиант ярко отражался, блистал на солнце.
- Хороший город Баку. Вы знаете, сэр Томас, очень хороший. Там людей кормят, поют, женщины отдаются, а потом еще бриллиант дарят. Просто я не совсем разобрался, это связано с излишним гостеприимством или с тупой расчетливостью? Не знаю.
- Так ты там развлекался? Молодец. Мы здесь решаем важные природные задачи, а он там прохлаждается.
- Нет, просто отдыхал.
- Что значит отдыхал? Еще некоторых заразил СПИД-ом значит? Тебе мало было во Франции, так ты и на Кавказ попер. Теперь и в Баку уже инфицированы. Молодец!
- Э, Томас! Главное, чтобы люди хорошие были, а презервативов хватит на всех.
Через 10 минут Алан бродил по берегу реки. Опять взглянул на перстень. Улыбнулся. ''Нет, действительно Баку хороший город, слишком добрый''. В тот вечер сильно напился. Он не помнил как дошел домой, скинул с себя майку и упал ничком в постель. Ему приснился страннейший сон. Пел какой-то хор, состоящий из каких то неживых, но рвущихся в жизнь людей. Птицы не боясь, спокойно подлетали и садились на плечи поющих. Происходило все это на берегу тихой реки, под палящим солнцем. А пели они о чем - то грустном, и в тоже время о чем - то нехорошем. Некоторые вообще петь не умели. В хоре, как в жизни: есть голос, поешь, нет голоса, подпеваешь. Ну, ни в этом дело. И в конце почему-то все разом засмеялись, закатились со смеху, держась за животы.
Итак, продолжим. Рано утром Алана разбудил телефонный звонок. Это был междугородный звонок, такой противный и беспрерывный. Ругаясь про себя, Алан поднял трубку. Через секунду его глаза, точнее ресницы, стали расширяться, раскрываться, как раскрывается цветок. А услышал он вот что:
- Аланчик, это я, Маргарита Петровна. Как дела, мы так переживали, ты так исчез, думали, не случилось ли что с тобой. Аланчик, я уже купила билет на самолет Танечке и себе. Ты нас встретишь завтра? Хорошо?
Алан еще лежал неподвижно в постели, как человек, не вполне уверенный, проснулся ли он или еще спит. ''Мир тесен, постоянно натыкаешься на себя''. Но вскоре его чувства стали яснее и отчетливее. Отключив телефон, достал сигарету, зажег ее, сделал затяжку, потом резко залился смехом. Смеялся он долго, минут 10. Потом смех сменился странным озабоченным выражением в лице, с которым он вышел на улицу и ушел в неизвестном направлении. Он действительно УШЕЛ. Его истерический смех даже услышали соседи, которые в это время хотели спать. Воистину, когда юмористу не до смеха, он становится сатириком. Но все дело в том, что они больше никогда не видели Алана. Он испарился, исчез, сгорел. На журнальном столике в его квартире нашли несколько писем, книжек и бумаг. Запомнилась одна фраза, выписанная самим Аланом в его рабочей тетради.
'' Я хочу стать известным и востребованным через 200 лет, не раньше. Вот мой закон честолюбия, вот моя жажда славы''.
Обложка
Еще нет ни одной книги, рукописи, ни одного папируса, которые претендовали бы на всеобъемлющее объяснение смысла истории. Кто их написал? С какой целью? Зачем? Часы истории бьют когда попало, но и они имеют своих часовщиков. Одно я знаю наверняка, что если каждый из нас, приставив к словам "бабушка" или "дедушка" 30 тысяч "пра" (примерно), получит обезьяну, своего прямого предка. Знайте, что это и есть история. Другого понимания и восприятия истории просто нет! Интерес всегда представляет не то, что есть, что было, и что могло бы быть, но и то, что было очень давно. Это жизнь, где добро обязательно победит зло. Поставит на колени и зверски убьет.
Я часто вспоминаю слова одного мудреца:
''Если вы прожили год и видели смену времен: зимы, весны, лета, осени то вы уже все видели! Ничего нового вы уже не увидите!''