Сам король всегда будет стоять на противоположной стороне от маркиза, понимая что тот, скорее всего, встанет на сторону одного из герцогов.
Такие балансировки были необходимы и ни один из королей не допустил бы усиления одного из герцогов. Потому что, как только останется только один, непременно возникнет подозрение насчёт него, что уже приведёт к вражде между королём и выжившим герцогом, а ему это не нужно.
Проще балансировать и наблюдать за грызнёй герцогов.
Что касается редких исключения в виде простолюдинов, своими подвигами на поле боя получивших титул рыцаря, то дворяне не воспринимали их всерьёз и учитывая что титул не наследуемый, он прервётся после первого же поколения.
В королевстве вообще было очень много дворян, графов, виконтов, баронов и рыцарей, но как реальная сила, учитывались только те что были с вотчинами, так как вотчина давала им основную силу.
А таких было немного и на текущий момент, основными были 6 графов, включая Шерманин, 2 герцога и 1 маркиз, чья третья дочь замужем за Александром Шерманин.
И помолвка Виктора с дочерью герцога, автоматически сблизила герцога Леомвиля, с маркизом Кройстером, министром королевства.
А Виктор автоматически попал на противоположную сторону от роялистов (сторонники короля и королевской власти)
И пусть это кажется вроде бы пустяковой сделкой для обычных людей, но дворяне очень чутко относятся к этому.
Так как министр всегда на стороне дворян, усиление его власти, также неудобно королю и он будет пытаться ослабить его.
Стало быть, любой потенциальный сторонник маркиза, оппонент королевской власти, если не враг.
И когда Виктор будет становиться сильнее, он автоматически будет считаться угрозой королю.
Вся аристократия существует благодаря сдержкам и противовесам, где малейшая ошибка могла привести к катастрофе и если думать в этом ключе, становилось понятно, почему такие страны не развивались. Потому что всегда будут те, кто не хочет чтобы его оппонент становился сильнее.
***
Благосклонно приняв предложение своего господина, Алганис сел за стол и после того как принесли еду, приступили к трапезе.
В отличие от нашего времени, говорить за едой у аристократов считалось варварством и порицалось, поэтому двое ели в тишине.
После еды, они переместились к камину и сев в кресло, пили местное вино, от которого Виктору хотелось плеваться.
Это было что-то ужасное, в чём плавала мякоть какого-то фрукта и это было самым дорогим напитком королевства.
Но именно это натолкнуло Виктора на мысль, он не знал есть ли в этом мире виноград, так как ничего из памяти прежнего владельца тела не нашёл. Но он знал самый просто метод перегонки. Этот метод в России, наверно, знают даже дети, но если всё получится, он сможет также заработать на такой простой вещи.
Подумав об этом, он попросил слуг принести пергамент и перо, а так же позвал Джина, который стоял у дверей комнаты и наблюдал чтобы его господин ни в чём не нуждался.
— Джин, возьми золото из казны, отправляйся к нашим соседям и купи вина, 20 бочек думаю хватит — приказал Виктор, под расширившиеся глаза рыцаря и дворецкого.
— Мой господин, в подвале и так 3 бочки, мы планируем устроить банкет? — спросил Джин, хотя даже для банкета столько бы не потребовалось.
— Нет, у меня появилась идея и я хочу её реализовать — ответил лорд.
В этом мире ужасное вино, но даже такое отвратительно, оно стоит 1 золотую монету за бочку и он точно уверен что сможет удивить этот мир.
Не смея больше задавать вопросы, Джин удалился и отправился исполнять приказ, в отсутствии квалифицированных работников, большую часть работы приходилось выполнять ему.
Чтобы рано утром отправиться за покупками, надо было готовиться заранее и он приступил немедленно.
Виктор тоже знал об этой слабости, но не мог с этим ничего поделать. Так как образование в этом мире доступно только богатым людям и дворянам. Будет чрезвычайно сложно заманить таких людей, на территорию, находящуюся за пределами цивилизации.
Рисуя перегонный куб, он думал как добавить вкуса такому напитку и самый доступный вариант, это добавить корзину для заполнения её сушёными фруктами. Единственное из доступных были фрукты похожие по вкусу на груши, в этом мире называвшиеся «ромоли».