Он покачал головой, представляя себе Тайзу с ее огромной чертовой корзиной, не очень тяжелой, насколько он помнил. Она была одна в этом месте, просто созданном для засад и налетов.
Шока спустился от тропинки немного вниз, сводя за собой под уздцы Джиро, к небольшой площадке, свободной от камней, ниже тропинки.
— У меня есть идея, — вдруг сказала Тайза, когда они ждали, чтобы вскипела вода для чая. На ужин у них был вчерашний рис и вяленое мясо.
— Боги, помогите нам. Ну?
— О стрелах. Что мы можем сделать завтра…
Она сидела на корточках и подбрасывала в жиденький костерок сухие веточки, собранные неподалеку. Он сидел на циновках, скрестив ноги, стараясь согреться у огня.
— Завтра мы можем сделать следующее. Я пойду первой, прямо по тропинке, и специально буду шуметь, как глупая. Если там будет кто-нибудь, вы прикроете меня сзади и разберетесь с ними. Это лучше, чем вместе с Джиро обоим подставляться под стрелы.
— Нет. Они спокойно подстрелят тебя, и этим все кончится. Издалека ты похожа на мужчину.
Она обиженно посмотрела на него.
— Я думал, что тебе нравится знать, что ты похожа на мальчишку, — с наигранной серьезностью сказал он. — В твоем предложении все хорошо, одно плохо: ты собралась изображать мишень. Мы ведь можем просто взять и дождаться мастера Йи. Хотя, в общем-то, ничего страшного, управимся и сами; правда, с наступлением темноты мне нравится здесь все меньше и меньше.
— Я не доверяю караванщику. Я не верю ни одному из его людей. А они определенно не доверяют нам. Как вы говорили, у них было время, чтобы подумать, и теперь они страстно желают наложить на нас руки. Даже если бы я была разбойником, они вряд ли беспокоили бы меня больше.
Он нахмурился, обдумывая услышанное от нее и одновременно думая о ней самой, о Тайзе, которую нельзя было обвинить в глупости, и начинал понимать, какое же, боги тому свидетели, путешествие она совершила два года назад и как это путешествие ей далось.
Чертовски сметливая девчонка. Чертовски умная.
Ее следует воспринимать всерьез. Даже если его собственный выбор состоял в путешествии с караваном с неизбежным, в этом случае, сокрушением черепов, он должен был отметить, что в деле Тайза проявляла все то терпение, которого ей недоставало при других обстоятельствах. Парадокс.
— Я знал одного парня, очень похожего на тебя. Он витал в облаках, но только до тех пор, пока сталь была в ножнах. Как только мечи обнажались, разум возвращался к нему.
— И теперь он мертв, — предположила Тайза. — Все ваши истории с одним концом.
Шока покачал головой.
— Он в святой обители. Только там и можно спастись от молодчиков Гиты. По крайней мере он был там, когда я слышал о нем последний раз. Знаешь, если бы ты согласилась на Майган, ты уже была бы аббатисой.
Засыпая в котелок горсточку чая, она сморщила нос, посмотрела на него и упрямо тряхнула головой.
— Монахини научили бы тебя обращаться с палкой, я уже говорил тебе. Тому же, чему учил тебя я.
— Слишком много делай-то-то и не-делай-того-то. И молитв.
Она сморщилась еще сильнее.
— Не для меня.
— Кроме того, обет безбрачия. Мне не кажется, что это тебе понравилось бы.
Она поджала губы и укоризненно посмотрела на него.
— Я сказала вам. Вечером. После ужина. Мне хочется есть.
— Ну знаешь, к этому времени я уже могу быть не в настроении. Так что смотри сама.
Ее взгляд стал озорным.
— Мастер Шока, с того момента, как я познакомилась с вами, вы всегда были в настроении.
Шока подал ей свою чашку, и она наполнила ее чаем.
— Шока, — сказал он, — просто Шока, прошу тебя.
Взгляд ее стал тоскливым. Улыбка исчезла.
— Мне очень хотелось бы, чтобы вы вернулись, мастер Шока. Меня беспокоит, что скоро все узнают о том, что вы покинули горы. А потом что?
— Они уже делали попытки и раньше. Несколько раз они нападали на меня, когда я бежал из страны, выслеживали и нападали. Но потом это прекратилось. Потому что плата оказалась для них слишком большой.
— В этот раз они могут постараться довести дело до конца.
— Могут. Поэтому мы будем уходить на юг. Мы перевалим холмы. И найдем в горах место для жилья, так далеко, насколько будет возможно.
Она смотрела на него во все глаза, не отрываясь, долгое, долгое время.
— Твой ужин стынет, — заметил он и отправил в рот шарик риса.
Ужин и без того был холодным, само собой. Она принялась за мясо и рис, не торопясь и с расстановкой, запивая еду глотками чая. Он съел свою порцию с большим аппетитом, вскипятил новый чай, прилег на циновку и принялся потихоньку пить чай, глядя на то, как она молча доедает свой ужин.