Он прокашлялся, чтобы очистить напряженное горло.
— Она ждала меня, теперь я уверен в этом, потому что я был ее другом. Потому что она знала, что если есть хоть малейшая возможность прийти к ней на помощь, я приду. К тому времени наши отношения касались только политики. Мы советовались друг с другом, решали как сделать то-то и то-то, как поступить там-то, как повлиять на того или иного господина, чтобы он вел себя так, как нужно. Мы не были любовниками, но были тем, что Гита хотел уничтожить — союзом: я, Мейя и Хейсу. В отношении меня они не смогли доказать прелюбодеяние, мы были очень осторожны и не дали в руки Гиты фактов. Но они доказали это в отношении Хейсу, потому что, только боги теперь знают правду, может быть, это было на самом деле. И я не виню ее. Я понимаю ее… она всегда считала, что для меня честь превыше всего. Черт возьми. Она не знала, насколько опасным это было. И до чего глупым. Но если она спала с Хейсу, то не потому, что имела к нему что-то личное, она воспринимала его только как друга и мудрого советчика. Ее муж не дотронулся до нее ни разу. Ты должна понять, что в жизни люди очень жестоко поступают друг с другом, хуже, чем на поле боя. Такова моя правда. У нас нет возможности выбирать. Я страдаю от того, что натворил в свое время. Или наоборот, оттого, что не сделал ничего. И если я сейчас сплю с тобой, то это потому, что с годами я поумнел. Я пользуюсь моментом, который предоставили нам боги. Я не прошу очень многого. Я счастлив, что могу заботиться о тебе. Я никогда еще не спал с женщиной, о которой мне приходилось заботиться. До тебя — ни с одной.
Он почувствовал стеснение от того, что наговорил таких вещей столь юной и впечатлительной особе, даже принимая во внимание то, что она уже не ребенок. Он нагнулся, поднял еще одну сломанную веточку и бросил в огонь, не решаясь поднять на нее глаза, и смотрел в огонь, который лизнул новую пищу; вспыхнуло короткое, яркое и быстрое пламя — немного света в обступившей их темноте.
— Вот так, таковы мои причины. Но это относится только ко мне. Тебя это не касается. На тебя свои хлопоты я взваливать не хочу.
Он нашел еще одну веточку и подбросил ее в костер.
— Насколько я помню карты страны, холмы на юг от Хуа очень лесистые. Отличное место, чтобы там затеряться. Таков мой план отхода. А ты пойдешь вместе…
Она встала. Он вдруг решил, что, наверно, обидел ее и что сейчас она уйдет. Вместо этого она подошла к нему, присела перед ним на корточки, взяла его руку в свои, зажала между своими теплыми коленями и оставила ее там.
— Давайте ложится спать. Вместе. Хорошо?
Он посмотрел снизу вверх на ее близкое и честное, освещенное костром лицо. Его сердце забилось быстрее.
— Хорошо, — сказал он и тихонько сжал ее руку. И подумал о небольшом леске неподалеку и о недоброй славе этого места.
Черт с ним. Он начал развязывать шнурки на ее одежде, она помогала ему, и очень скоро они оказались голыми, в ночном холодке, похожие на двух юных созданий, уединившихся наконец в кустах.
После этого он притушил костер, укрылся вместе с ней одеялом и сказал:
— Давай не будем торопиться. Разреши мне рассказать тебе о некоторых наиболее приятных моментах этого занятия.
— Просто сделаем это, и все!
— Нет, нет, нет, не выйдет.
— М-м-мн, — сказала она через некоторое время и испустила короткий вскрик.
Знатные дамы Чиядена были более сдержанными. Сейчас он уже не мог сказать, что предпочел бы их ей, тем более после того, как она попробовала несколько своих собственных идей.
— М-м-мн, — простонал он. — Боги.
— Так больно?
— Нет, — ответил он, между двумя вздохами и постарался овладеть собой.
— Как теперь?
Ее ногти разодрали к черту его спину. Но ему не было до этого дела.
Джиро фыркнул. Громко.
Шока замер. Она тоже остановилась.
Со скалы над их головами скатился камешек.
— Черт! — прошипел он ей в ухо, одновременно ощутив, что она схватила его за руку.
— Там кто-то есть. Наверху.
Ее пальцы еще раз крепко сжались.
— М-м-мн, — произнесла она громко, с определенным холодным расчетом.
— М-м-мн, — продолжил он, откатился в сторону и переместился в темноте к своему мечу, в то время как ее белая тень метнулась туда, где было сложено ее оружие. Джиро уже вовсю сопел и фыркал и отбивал копытом тревогу.