– А то ты не помнишь, как я сеновал спалил… Когда мне лет пятнадцать было. Как только меня начало к девушкам тянуть, так дар и открылся, так обычно и бывает, – пожал плечами маг. – А что?
– А то, что с девочками наверняка так же, как и с мальчиками, насколько я знаю. Как только первые месячные начинаются, так и того. А здесь, в Планине, учитывая, какие они тут все доходяги, наверняка позже, чем в Сальме... лет в тринадцать-четырнадцать, наверное. А если бы она была из простых, то уж работой ее бы точно с раннего детства нагружали, да и зубы уже бы успели испортиться, как у всех местных простолюдинов. Так что она – аристократка.
И тут Жоан увидел кое-что очень его удивившее: девушка подняла какой-то сверток, встряхнула его, и из складок ткани выпала цепочка с черной подвеской в виде пули. Паладин, вошедший в легкий транс для лучшего наблюдения за девушкой, тут же в подвеске опознал адамант. Точнее, свинцовую пулю, покрытую адамантом.
Он ткнул мага в бок:
– Видел?
Джорхе кивнул:
– А вот это уже точно бесспорное доказательство ее знатного происхождения. Сомневаюсь, что у простолюдинки мог оказаться адамант, даже если она на князя магичила. Зачем бы ей тогда адамант дали? Тут что-то куда более интересное. Сам ведь понимаешь, адамант тут мог взяться только незаконным образом – проще говоря, сперли в Фарталье и тут за большие деньги толкнули…
Тут девушка наконец собрала уцелевшие вещи, уложила в мешок с надорванной лямкой и сказала:
– Кажется, все, сеньоры. Но что мне теперь делать, без лошади… и вообще…
– Для начала давайте отсюда уйдем, – твердо сказал Жоан.
Джорхе подал девушке руку, и она вложила свою ладошку в его. Может быть, доверилась ему потому, что видела в нем мага, а может, он ей понравился больше Жоана. Кстати, адамант она тут же надела на шею.
Кони стояли там же, где братья их оставили, даже не весь овес в торбах сжевать успели. Джорхе снял с них торбы, убрал заклятие, взял у девушки ее мешок и навьючил на своего коня. Сказал:
– По дороге сюда мы прошли вполне пристойное местечко для привала. Никакой топи рядом, никаких кикиморовых деревьев.
Жоан кивнул:
– И нечистью никакой не несло. Идем туда. Теперь-то в трактир нам соваться точно нельзя.
Девушка молчала, только настороженно зыркала на обоих, но Жоан чуял: задумала что-то. А учитывая, как внимательно она посматривает на коня Джорхе, то тут и гадать не надо – хочет попытаться сбежать с лошадью. Паладин решил оставить это до привала, решительно взял под уздцы обеих лошадей и пошел по тропе, следя за своим поисковым огоньком и за метками Джорхе на деревьях.
Довольно скоро они добрались и до места, о котором говорил Джорхе. Это действительно была укромная, сухая полянка, на которой Жоан, как ни пытался, не учуял никакой гадости, а главное – поблизости на полмили никого не было. Там он стреножил лошадей, ослабил подпруги седел, навесил им на морды торбы с овсом:
– Ну, тут можно и отдохнуть, и перекусить.
Джорхе первым делом наложил несколько заклятий, как Жоан разглядел – защитный круг от бестий, защитный круг от насекомых и гадов, и две сторожилки. Судя по тому, что, накладывая одну из сторожилок, он проколол палец и добавил в ключевую руну каплю своей крови, брат тоже понял, что девица намеревается попробовать сбежать, прихватив лошадь. Заклятие на крови делало эту затею бесполезной: теперь сторожилка сработает, если девушка попытается покинуть поляну. Если же сам Джорхе или Жоан выйдут за пределы круга, сторожилка их пропустит без шума – на то и кровь в нее вложена. Такая магия крови не относилась к числу запретных, но Жоан не помнил, есть ли у Джорхе лицензия на дозволенную магию крови. Но спрашивать, конечно, не стал – не до того.
Закончив с защитными заклятиями, маг вынул из седельной сумки топорик и отошел к краю полянки, где торчало несколько засохших деревцев. Жоан на всякий случай провел свой круг, потом разложил подстилки, расчистил место для костра, поставил палатку. Изначально ночевать он тут не собирался, но дело было уже к вечеру, так что, по-видимому, придется. Девушка вынула из своего мешка самый настоящий коврик – узорчатый, плотный, но уже немного грязный, и разложила на чахлой траве. Села на него и задумалась, опустив голову на сложенные на коленях руки.
Вернулся Джорхе с охапкой сухих веток, уложил их на кострище и поджег. Девушка подняла голову:
– И кто вы такие, сеньоры? Маг и… кто? – она повернула голову к Жоану, который уже улегся на свою подстилку и вытянулся во весь свой немаленький рост. Жоан махнул рукой:
– Какая разница, сеньорита, кто я? Вот очень интересно, кто вы, – и он пристально глянул на нее взглядом посвященного, да еще и воздействовал так, чтоб она не смогла ни глаза опустить, ни соврать незаметно. Тяжело это было – все-таки Жоан устал сильно, да и с прошедшей ночи толком еще в себя не пришел. Но получилось. Девушка вздрогнула, попыталась отвернуться и не смогла, схватилась за щеки: