– Понятно, почему, – Джорхе вздохнул. – Если не учить как следует с даром управляться, то это с ума свести может только так. Вас, подозреваю, только адамант и спас, а то б уже наверняка безумие бы одолело.
Он достал из сумки две плошки, разложил кашу, легонько остудил магией и вручил княжне одну из плошек и ложку:
– Угощайтесь, сеньорита.
Жоан взял котелок:
– А я из котла поем, чего уж там… и поварешкой вместо ложки, – он принялся наворачивать кашу.
Княжна приняла плошку с ложкой и набросилась на кашу так, что стало понятно: даже сладостей и печенья в ее торбе было очень мало.
Джорхе протянул ей деревянную походную кружечку с пивом:
– И запивать не забывайте, не то живот разболится.
Некоторое время они все молча ели. Княжна потому, что очень уж изголодалась, а маг и паладин размышляли над ее рассказом. Наконец, Жоан, довыскребав из котелка остатки каши и облизав поварешку, сказал:
– Подозреваю, что у князя и этого Первого Слуги ход мыслей такой: княжну поймать до того, как в Фарталью сбежит. Потому как если сбежит, то там заявит себя как маг и попросит убежища, как все здешние маги, когда им удается ноги сделать. А такого позора надо избежать. Потом, опять же, местные поселяне. Если им попадется ведьма, за милую душу спалят или утопят. Этого князь, думаю, тоже хотел бы избежать, а, сеньорита Беренгария?
Княжна кивнула:
– Отец жесток, но все-таки меня любит… ну, по-своему. Иначе бы меня еще в детстве отравили или придушили, когда дар открылся… Я помню, он узнавал, нельзя ли меня совсем дара лишить как-то. А когда оказалось, что только глушить адамантом, так отвалил сорок пять ваших фартальских эскудо за маленький кусочек адаманта.
Жоан продолжил свои размышления:
– Рядовые ловцы, конечно, знать не знают, что ловят княжну, им и не надо. Может даже, у вашего отца и Первого Слуги, сеньорита, даже расчет такой, что вы устанете, намучаетесь по болотам шляться, да и сдадитесь ловцам сами, а они вас бережно домой доставят.
– Вот поэтому я лучше в болоте сдохну! – княжна доела кашу, щеки ее порозовели и вообще она стала выглядеть не такой заморенной и замученной. – Правда. Я уже больше так не могу! Никакой ведь жизни нет... Мне даже… стыдно сказать, сеньоры, но я было пыталась любовника завести. Думала – может, легче станет. Даже почти получилось – одного гвардейца соблазнила, мы… ну… сами понимаете. Только это как-то совсем не так хорошо оказалось, как в книжках про любовь пишут. Да еще этот дурак планы стал строить, как он на мне женится. Пришлось его отвадить. Кровавой магией, по-другому не получалось. Отец узнал, конечно, в ярость пришел, дурня этого разжаловали, а меня отец долго ругал за такое и на целый месяц запер, даже во двор выйти было нельзя…
– Ну это уже совсем как-то не по-людски, – возмутился паладин. – Так что я вас понимаю, сбежать от такой жизни – святое дело. Вот только что дальше-то? Как вообще эту задачку решить, а? Нам ведь надо Микаэло как-то вытащить сначала.
– В столице меня точно искать не будут, – княжна вернула магу кружку. – По крайней мере пока. А отец сейчас уехал к баронам Кампо, сговаривать их дочку за моего брата. И значит, я могу вам незаметно открыть тайный ход в дворцовые подземелья, он тоже на кровавой печати, специально для нашей семьи еще давно делалось, там печать посильнее тех, что я накладывала, потому я и не смогла через него сбежать незаметно, хотя пробовала. А ваш родич как раз в подземной дворцовой тюрьме и сидит. Вот только как потом оттуда незаметно выйти, я уже не знаю.
– Положим, если у нас получится туда пройти, то я просто телепортом нас домой отправлю, – Джорхе плеснул в котелок воды и принялся его мыть. – А насчет вас, сеньорита... Как я понимаю, ваш отец был бы рад как-то вас куда-то пристроить, чтобы избавиться от головной боли в виде вашего дара. Сделать из вас настоящего мага он не может из политических соображений, мучить вас адамантом ему тоже не нравится, иначе бы он вам не позволял колдовать вообще, так-то, подозреваю, он понимает, что постоянное ношение адаманта вас сведет с ума так же верно, как и неуправляемый дар. Выдать замуж в Планине он вас не может – боится огласки. Выдать вас замуж официально за какого-нибудь заграничного аристократа тоже – по той же причине. Монастырей у вас в Планине нет, хотя не понимаю, почему. Позволить вам сбежать и просить в Фарталье убежища – тоже, потому что опять же огласка будет.
– Все так, – она грустно кивнула. – Выхода нет. Но мне уже все равно, огласка, не огласка… я хочу сбежать отсюда.
Жоан снова улегся на подстилку. Обед был хорош, теперь бы поспать… но паладин не мог спать, когда над ними висел неразрешимый вопрос в виде планинской беглой княжны-ведьмы. Его беспокоила мысль, которую он никак не мог поймать за хвостик. А когда поймал, то аж сел и сказал: