Дон Сезар утер слезы, выступившие в уголках глаз:
– Примешь послушание, отречешься от мирского, да и поселишься в Обители. И тебе меньше позора, и нам не надо будет ни на собрание донов вопрос о наследнике выносить, ни к королю с прошением обращаться. И взнос в Обитель я хороший за тебя дам, хоть вообще-то в таких случаях вроде как не требуется, но дело чести все-таки.
– Спасибо, батя. Наверное, это правильно будет, – Микаэло утер глаза юбкой Мартины. – А то еще и правда я нас разорю и опозорю, сам того не понимая.
На том и порешили. Детей Микаэло по положенной процедуре признал в тот же день и все бумаги нужные подписал, а на следующий день его уже приняли на послушание в Гондомарскую Обитель Мастера, где Микаэло как увидел тамошнюю библиотеку, так пришел в такой восторг, что сразу понятно стало: теперь его из Обители и палками не выгонишь.
Еще через день сеньор Мануэло с Жоаном и Джорхе съездили на те самые развалины в пригороде Коруньи, где Микаэло угораздило вляпаться в игру с марушинью. И оказалось, что всё это время этот зловредный фейри там и околачивался. Неумело наложенная кровавая печать и по-дурацки проведенный ритуал призыва то и дело выдергивали марушинью из Фейриё, так что ему уж самому это надоело, и появлению паладинов он до того обрадовался, что сам начал упрашивать поскорее печать снять и позволить ему наконец убраться в Фейриё. Паладины с удовольствием это и проделали, а напоследок дедуля Мануэло еще и запирающие знаки наложил, заодно показывая Жоану, как в случае чего обойтись без меча для такого дела.
А через неделю в долине Дельгадо устроили большой свадебный пир. Внизу, в селе Вилла Дельгадо на площади стояли столы для селян и кабальерос, а в усадьбе во дворе – для знатных гостей. На свадьбу съехались все соседние доны с женами и наследниками, и друзья-маги Джорхе, а перед самым пиром явился совсем уж неожиданный гость, да еще со свитой из трех мрачных, крепких мужчин в черной одежде. Увидев этого гостя, Беренгария испугалась и отказалась вообще ему на глаза показаться, так что сначала с ним говорили дон Сезар и сеньор Мануэло. А потом они провели его к Беренгарии в дом. Это оказался сам князь Планинато, приехавший инкогнито. Конечно, ему и его умному и многоопытному Первому Слуге Церкви, бывшему еще и начальником шпионов, не составило большого труда выяснить, с кем именно сбежала Беренгария, да где находится домен Дельгадо. Князь, как и предвидела Беренгария, сначала разозлился и даже собрался было потребовать у фартальского короля выдать Беренгарию обратно, а «похитителей» наказать, но потом сообразил, что и княжне самой совершенно ни к чему трубить везде, что она княжна, и ему совсем невыгодно с фартальским королем ссориться. Так что он остыл немного да и поехал посмотреть, кто же дочку украл и что с ней сделал. Телепорт из Монсанты был только в Корунью, где князь и узнал, что старший сын дона Дельгадо женился на планинской ведьме, которую то ли с костра там снял, то ли из княжьей тюрьмы вытащил, и что в Кастель Дельгадо как раз начинается свадебный пир. Князь с доверенными Слугами, которым пришлось раскрыть тайну, поспешил в Кастель Дельгадо. По дороге он совсем остыл, особенно когда увидел долину Дельгадо, ухоженную, богатую и очень красивую. А уж когда пообщался с доном Сезаром и сеньором Мануэло, так и вовсе успокоился, попросил никому не говорить, кто он такой, а представить как отца Беренгарии, не уточняя его статуса. И провести его к дочке. Говорил с дочерью он наедине, и довольно долго. Сначала обругал ее за то, что сбежала и чуть не сгинула, потом расспрашивал, как ее угораздило замуж выйти, и как здесь к ней относятся. Потом просил прощения. Беренгария простила, но потребовала объяснить, почему ее матушка сидела в башне и так рано померла. Князь вдруг на этом вопросе расплакался, а потом и рассказал. Для Планины история была, в общем-то, простая. Барон Парро, союза с которым тогда еще молодой князь Планинато искал и в котором нуждался в те неспокойные времена, потребовал жениться на его дочери. Князь женился, но после свадьбы узнал, что жена-то – ведьма, и мало того, вместо баронской законной дочери ему подсунули внебрачную. А барон тут же начал через третьих людей распространять слухи среди народа, что жена у князя – ведьма. Рассчитывал князя этим шантажировать. Князь спрятал жену в башню, приставил к ней доверенных слуг. Барон поднял мятеж, его казнили. Супругу князь полюбил, особенно когда она родила ему Беренгарию. Но тут выяснилось, что магический дар княгини сводит ее с ума, и единственное, что как-то ее удерживает в относительно ясном рассудке – это беременность. Адамант тогда он раздобыть не смог, вот и пришлось пользоваться единственным доступным способом… который в итоге княгиню и убил, не выдержала она ежегодных родов. Так что, когда оказалось, что старшая дочка унаследовала материну магическую способность, князь в лепешку чуть не разбился, а кусочек адаманта раздобыл. И тогда же узнал, что адамант тоже постоянно носить нельзя, надо хоть иногда снимать. Оттого и позволял дочери иногда колдовать, когда был уверен, что никто не узнает. И после такой исповеди Беренгария отца простила, позвала Джорхе, и они оба клятвенно его заверили, что в Фарталье никто посторонний не узнает о настоящем происхождении Беренгарии. Князь успокоился, благословил дочь и ее супруга, подарил шкатулку с украшениями и отгулял на свадебном пиру, и даже уговорил одного из приятелей Джорхе, преподавателя младших курсов мажеской академии, поступить к себе на службу на три года, клятвенно обещая в тюрьму не сажать, если уехать захочет – не препятствовать, и денег посулил изрядно. Тот, как выяснилось, незадолго до этого вдрызг разругался с остальными наставниками академии и даже одному декану морду набил, и решил, что лучше ему пока на планинского князя поработать. Так вот и получилось, что всё устроилось ко всеобщему удовольствию.