Практикант вспрыгнул на стол, взмахнув длинными рукавами мантии, и скастовал на Робертино заклинание, которое Жоан опознал как «Каменный Кулак».
Робертино быстрым движением увел деревянный клинок чуть влево, разворачиваясь правым плечом навстречу заклинанию.
Зрители увидели, как сверкнуло золотое шитье на красном паладинском мундире и ярко вспыхнул листок аканта на плече, а потом – как практиканта снесло со стола к стойке.
Раздался звон битых бутылок. Хозяин заведения вытащил из-под стойки счеты, пристроился с ними с краю и деловито откинул несколько костяшек.
Переглянувшись, четверо остальных магиков бросились с двух сторон на паладинов, атакуя одновременно «Заморозкой», «Адской Щекоткой», «Фейской Цирюльней» и «Плевком Василиска».
Жоану достались «Щекотка» и «Заморозка». Причем «Заморозка», довольно простое, но действенное заклинание – как раз от того самого здоровяка, который о расходах говорил. «Щекотку» Жоан легко отбил, а «Заморозка» все-таки слегка зацепила, отчего немного занемело левое бедро. Паладин разозлился, бросился к магику, посмевшему его задеть, и, сбив по дороге еще и «Поцелуй Русалки», от души врезал тому своим деревянным мечом под дых, выбив из него дыхание. Когда здоровила упал, Жоан добавил ему ногой по яйцам и развернулся ко второму своему противнику. Тот бросил в него обычный силовой удар, от которого паладин просто отпрыгнул, а потом поднырнул под поток «Метели» и врезал мечом магику по ногам. Хорошо отработанный на тренировках прием и на этот раз не подвел: магик свалился на пол, получил деревяшкой еще раз, теперь по рукам, потому что попытался ими прикрыть яйца, а потом еще и по заднице, и затих, прижав руки к животу и тихо поскуливая.
Робертино увернулся от «Плевка», пропуская его мимо (за его спиной покрылась каменной коркой довольно похабная картина на стене, через пару секунд корка обсыпалась вместе с частью краски), а вот «Фейская цирюльня» ударила прямо по нему стаей разгневанных феечек с опасными бритвами. Паладин крутанул мечом «мельницу», феечки разлетелись в стороны, слепились опять в стайку и снова атаковали его. Опять полыхнул золотом листок аканта на паладинском плече, и феечки рассыпались цветными искрами. Паладин прыгнул к магику, уже кастовавшему вторую «Цирюльню», вытянул вперед левую руку, и магик разразился проклятиями, когда уже почти сформированный каст разлетелся полупрозрачными осколками прямо в него самого. Едва успел прикрыть лицо широким рукавом мантии, тут же превратившимся в лохмотья. И сразу же получил удар под дых ногой в подкованном паладинском сапоге.
Автор «Плевка Василиска», второкурсник, оказался самым благоразумным из всей компании: он не стал атаковать повторно, а кинулся к лестнице на галерею. Но Жоан подхватил с соседнего стола недопитую бутылку с вином и запустил в него. Бутылка врезалась тому в поясницу, он вскрикнул, взмахнув руками, и свалился с лестницы. Пытаясь ухватиться за перила, он только пересчитал задницей четыре ступеньки, а когда доскакал вниз, то Робертино был уже рядом и отвесил ему крепкий пинок. Второкурсник, подвывая, убежал под лестницу и там затих.
Но тут наконец оклемался практикант, поднялся из-под стойки, злой и помятый, и швырнул в наглых паладинов сразу две шаровые молнии.
Жоан, едва увидев молнии, тут же понял: это уже серьезно, молнии были боевые. Он быстро взмахнул своим мечом, крутанулся сам, вызывая резкое движение воздуха, и только тогда сообразил, что меч-то у него деревянный, а этот прием рассчитан на стальной. Но все равно получилось: молнии уклонились к нему, он снова крутанул мечом, и два лиловых потрескивающих шара, подхваченные воздушным вихрем, потянулись за кончиком деревянного клинка, сорвались с него и влетели прямо в камин (хвала Пяти Богам, холодный по летнему времени), где и взорвались, закидав ползала обломками экрана, кусками кирпичей и ошметками двух чучел оленьих голов, висевших над камином.
Хозяин заведения резво защелкал счетами.
А Робертино в тот миг, когда магик-практикант выпустил обе молнии, быстрым, словно танцующим движением приблизился к нему, вытянув в его сторону правую руку с мечом и выставив ладонь согнутой в локте левой. На втором шаге он рубанул мечом по воздуху чуть ли не перед носом магика и резко отдернул назад левую руку с уже сжатой в кулак ладонью. Снова полыхнули на его мундире акант и золотые галуны, но на сей раз не погасли.
Магик же коротко вскрикнул, завалился назад, взмахнув руками, и ляпнулся на задницу, глядя на Робертино с большим удивлением.