По дневному времени в парке почти никого не было, а уж в лабиринте и тем более. Так что донья Кватроччи беспрепятственно его осмотрела и пришла к выводу, что не так уж он и опасен. Определила места, куда надо обязательно посадить «теней», а куда – вполне «очевидную» охрану в виде паладинов, а куда и вовсе обычных гвардейцев для отвода глаз, и пошла к выходу.
Выйдя на круглую лужайку в центре лабиринта, она задержалась, чтобы еще раз рассмотреть старинные статуи. И вдруг ощутила чье-то присутствие, и не успела ничего и понять, как чьи-то сильные, но невероятно нежные руки обхватили ее за плечи, а чьи-то мягкие, чувственные губы приникли к шее. Донья Кватроччи, глава Тайной Канцелярии, мастер над «тенями» и повелительница шпионов, только пискнула, чувствуя, как томная, тягучая страсть охватывает ее, как ее разворачивает к себе лицом мужчина невероятной красоты, целует теперь уже в губы, как у нее от этого поцелуя подгибаются ноги, и он укладывает ее на мягкую траву лужайки, не прекращая целовать. Его длинные белые волосы падают двумя сверкающими прядями на ее лицо и плечи, а руки скользят по телу, даже через одежду вызывая дрожь и желание… И донья Кватроччи, сама не поняв как, безропотно отдалась во власть этих рук, губ и прочих частей тела неведомого красавца, чье лицо было скрыто ажурной серебристой полумаской. А красавец, не теряя времени даром, задрал на ней юбку до пояса, очень быстро и ловко распустил завязку панталон и тут же их и снял, при этом не прерывая поцелуев, от которых донья Жеронима пьянела не хуже, чем от вина с пряностями. Почувствовав, что панталон на ней уже нет, она сама и очень охотно раздвинула ноги, желая только одного – чтобы соблазнитель поскорее вошел в ее ворота страсти, как называют эту часть женского тела куртуазные поэты. И он вошел – плавно, но сильно, одним только этим движением вызвав у нее взрыв восторга. Донья Жеронима только и успела мимолетно отметить, что мужское достоинство у таинственного соблазнителя очень внушительное, а потом ее утянул водоворот безудержного оргазма.
Паладин Анхель Гальего считал себя самым красивым, умным и удачливым из всех паладинов. Основания у него для этого имелись. Во-первых, красота. Никаких сомнений и возникнуть не может в этом. Каждый раз, глядя на себя в зеркало в мыльне для паладинов, он тайком собой любовался. Высокого роста, длинноногий, с тонкой талией и широкими плечами, он имел при этом кожу красивого оттенка слоновой кости, характерного для жителей Орсиньи, черные, как вороново крыло, кудри, и яркие голубые глаза. Ну и лицо, конечно же – тонкие черты, ухоженная кожа, пухлые губы, выразительная ямочка на подбородке – картинка да и только. Остальные паладины ему и в подметки не годятся. Хотя, конечно, если верить разговорам придворных дам, то Анхель далеко не такой уж и красавчик, многие дамы говорили, что паладин Альберто Аквиллано куда красивее, а уж старшие паладины Ринальдо Чампа и Джудо Манзони вообще несравненные красавцы, и потягаться с ними в красоте могут только младшие паладины Оливио Альбино и Робертино Сальваро, и то лишь потому, что юны и в силу этого особенно привлекательны. Но Анхель считал эти разговоры досужими вымыслами. Ну какой Альберто красавчик? Только и всего, что кудри золотые. Ринальдо вообще мартиниканец, ну что может быть в нем красивого с этими его татуировками на лице, красно-коричневой кожей и орлиным носом, а Джудо просто сид на четверть, потому дамам и кажется красивым. А что до молодняка, так это вообще смешно. Так что Анхель был железно убежден, что он – самый красивый из всех паладинов при дворе. Во-вторых, ум. Паладин Анхель считал себя намного умнее своих сотоварищей. Просто те далеко не всегда хотели признавать превосходство его ума, но это уже были их проблемы. А умнее он себя считал потому, что уже пять лет, почти сразу после того, как прошел все испытания и стал полноправным паладином, перестал соблюдать обет целомудрия и ни разу на этом не попался. Из этого, кстати, логическим образом вытекало и подтверждение его удачливости. Ну и еще из того, что уже четыре года подряд Анхель выигрывал паладинские состязания в беге, неизменно обставляя чемпионов от паладинских подразделений из разных городов.
Чтобы не попасться на несоблюдении обетов, Анхель старался избегать заданий, связанных с применением особых паладинских умений. Обычно он, получив такое задание (если не удавалось отвертеться), обходил дворец, стараясь не попасться на глаза старшим паладинам, и уламывал кого-нибудь из младших поменяться заданиями. Младшие паладины терпеть не могли стоять на караулах, особенно там, где полно соблазнов или же просто очень скучно, и потому Анхелю неизменно удавалось найти себе замену.