– Анхель, – мягко сказал Джудо. – Поверь, лучше ты мне напишешь бумажку, как сержанту, и напишешь правдиво, чем ты будешь это объяснять непосредственно Чампе.
Анхель сглотнул, кивнул:
– Э-э-э… хорошо, сеньор Джудо.
Манзони обошел лужайку по кругу, разглядывая статуи и рунические камни. Спросил:
– Ты хоть допер, кого сюда через Гиат Агоред принесло? Или даже на это не сподобился?
Паладин Анхель покраснел еще сильнее, опустил голову:
– По-моему, это был Кернунн... или кто-то из его свиты.
Старший паладин присвистнул, а Джулио охнул перепуганно. Джудо глянул на него:
– Чего теперь-то трясешься. Справились – и ладно. Давайте дуйте в казармы, вас там зачем-то смотритель дворцовой кунсткамеры ищет. Кричит, что вы какие-то реликвии у его помощника «на дело королевское» выдурили.
Кадеты зарделись, Джулио переступил с ноги на ногу и поморщился, схватился за промежность:
–Не выдурили… а под расписку взяли. На вечер.
– Ну и что за реликвии-то?
Карло, совсем красный, опустил глаза и прошептал:
– Набедренные доспехи братьев Фарталлео... в которых они с войском сидов сражались.
Джудо расхохотался:
– Древние железные панталоны, стало быть!!! Ну, уморили, парни. А почему именно их, а?
Джулио, теперь уже совсем откровенно держась за промежность и стоя враскоряку, выдавил, запинаясь от смущения:
– Потому что они же… ну… задницу закрывают. И хладное железо. Чтобы сид нас не… не трахнул.
Старший паладин, все еще смеясь, похвалил:
– Молодцы, сообразили, не ожидал от вас. Конечно, правильному современному паладину железные панталоны ни к чему, но вам-то пригодились. Так, всё, давайте в казармы, и отнесите реликвии туда, откуда взяли. А хранителю скажите, что с моего разрешения брали.
– Сеньор Джудо… а можно, мы их сначала прямо тут снимем, а? – взмолился Джулио. – У меня там всё уже в кровь, наверное, стерлось.
Джудо вообще от смеха согнулся, и только и смог, что кивнуть. Кадеты скрылись за живой изгородью и громко зашуршали одеждой и зазвякали реликвиями, издавая вздохи облегчения. А Джудо опять обратил внимание на Анхеля, и уже совсем без всякого смеха сказал:
– А ты, я надеюсь, после того, как на своей заднице испытал, что почем, за ум возьмешься наконец.
Анхель только и смог, что спросить:
– Так вы… знали?
– Что знал? Что ты обеты нарушаешь? Так это все знают. Ты думаешь, что ты такой умный и никто не догадывается? Ага, как же. Да это терпели только потому, что ты лучше всех бегаешь. Так что давай, прямо отсюда – в часовню, и всю ночь молись и кайся, и впредь не нарушай обетов. Тебе сегодня несказанно повезло устоять против сида из двора Кернунна и отделаться только оттраханной задницей. А донье Кватроччи я сам доложу. Дело серьезное, надо выяснить, по злому ли умыслу или просто по недосмотру тут Гиат Агоред вместо Олуин Амсер соорудили…
И старший паладин, отвернувшись от Анхеля, принялся внимательно осматривать площадку, статуи и рунические камни. А паладин Анхель, которому только и хотелось сейчас, чтоб его никто не видел, побежал прямиком в часовню, как ему Джудо и посоветовал. Бежал и клялся, что больше никогда, никогда, никогда не нарушит паладинских обетов, да Деву благодарил, что дала силы устоять против сида из двора Кернунна, одного из фейских королей и при том владыки всяких страстей.
Эпилог
Через полтора с лишним месяца, незадолго до Новолетия, старшему паладину Джудо Манзони посыльный из Тайной Канцелярии принес записку от доньи Кватроччи, с просьбой ее посетить, как только у старшего паладина появится такая возможность. Джудо привычно скомкал записку и метко запустил ею в камин, сказал:
– Возможность у меня есть. Донья Кватроччи может меня принять в течение часа?
– Конечно, сеньор, – кивнул посыльный. – Она даже сказала на словах передать – мол, до третьего часа она работает в кабинете, без докладов и аудиенций, так что вы можете подойти. И еще добавила, что это связано с делом о статуях в лабиринте.
– Тогда сообщите ей, что я скоро буду, – сказал старший паладин.
Посыльный ушел, а Манзони, лежавший на диване в его собственной гостиной, повернулся на спину и уставился в потолок. Компресс надо было подержать еще хотя бы минут пятнадцать, уж пятнадцать минут да еще десять, требующиеся, чтобы привести себя в порядок и дойти в другое крыло дворца, где был кабинет начальницы Тайной Канцелярии, донья Кватроччи сможет как-то подождать. Дело о статуях в лабиринте, как хорошо помнил старший паладин, было помечено грифом «совершенно секретно» и «очень важно», но паладинская спина была на данный момент важнее.