Он всегда знал, что именно нужно каждой женщине, которая оказывалась с ним в одной постели, и мог доставить удовольствие любой. Но еще он всегда видел их скрытые печали, горести и страхи, и умел их исцелять – и это тоже было его особенным даром. Не всегда это удавалось сделать за одно свидание, но до сих пор ему не встречалась женщина, которой он бы совсем не сумел помочь.
У Марии Кальпас тоже был свой страх, следствие пережитой боли. Акробатка не так давно сильно покалечилась, упав с каната, и на ее магическое лечение ушли все сбережения дуэта Кальпас. Внешне не осталось следов, но Мария уже не могла делать многие из тех трюков, какие умела раньше. Выступления на публике перестали приносить ей радость, и единственное, что как-то помогало ей побороть страх перед грядущим выступлением – это хорошенько потрахаться перед ним.
Джудо легкими прикосновениями рук ласкал ее тело, освободив от остатков одежды, и под этими ласками Мария, сидя на его коленях, нежилась и выгибалась, как котенок, не догадываясь, что ее случайный любовник так исследует ее, чтобы понять – она не может выступать как прежде потому, что лечение оказалось не слишком удачным, или просто потому, что ей страшно.
А потом он перешел к более откровенным ласкам, заставив ее глухо вскрикивать от удовольствия, и когда она совсем разгорячилась, он уложил ее спиной на покрывало, закинув ее ноги себе на плечи, и вошел в нее, крепко держа за бедра. Мария застонала, схватила его запястья:
– О-о, да!!! Бери меня, трахай, не останавливайся!!!
Ее сильные ноги соскользнули с его плеч и крепко обхватили его торс, а бедра задвигались в быстром ритме.
Полчаса им не хватило. Джудо не хотел оставлять дело недоделанным, а Мария ничуть не возражала против второго захода, так что Маркус, подошедший было к двери, постоял там, послушал вздохи, стоны и скрип половиц, и спустился обратно в тратторию, где заказал себе еще кусок пирога с рыбой и шпинатом. Он прекрасно знал о страхах своей сестры и о том, что перед выступлением ей обязательно надо потрахаться. Надеялся только, что Джудо ее не разочарует. Так что он сидел в зале, медленно жевал пирог и смотрел на лестницу.
Джудо вышел из мансарды и спустился на второй этаж, где они с Аглаей сняли комнату, только через полтора часа. Маркус хмыкнул, дождался, пока тот скроется за дверью, и поднялся в мансарду. Стукнул в дверь и подождал, пока Мария откроет. Увидев, что Мария одета только в короткую, до середины бедер, сорочку, да и то наизнанку, спросил:
– И как?
– О-о, чудесно, – она потянулась, подняла с пола скомканное покрывало и улеглась в несмятую кровать. – Правду о сидских полукровках и квартеронах говорят. Вот бы теперь еще с натуральным сидом попробовать… – мечтательно улыбнулась Мария, накрылась одеялом и тут же и уснула, по-прежнему улыбаясь.
Маркус еще раз хмыкнул, разделся и сам улегся спать.
Аглая еще не спала, когда пришел Джудо, хоть уже лежала в постели, как назло – двуспальной. Да и то сказать, если бы они попросили номер с двумя кроватями, это выглядело бы странным. Так что Аглая только в одеяло поплотнее завернулась, словно в кокон. Так ей было спокойнее.
Когда паладин вошел, она приподняла голову и украдкой вздохнула: он выглядел очень довольным, от него пахло страстью, и он просто-таки лучился фейской магией. Точнее, не только ею, это была странная смесь разных сил, но главное, что сейчас он перед ее особым зрением посвященной выглядел очень необычно, сочетая признаки и мага, и высшего фейри, и посвященного… А еще теперь он вызывал еще большее желание, чем раньше. Аглая аж край одеяла укусила – так ей завыть захотелось.
И ведь это только первая ночь. А что будет дальше?
Джудо, не зажигая свет, прошел к умывальнику, снял рубашку, намочил полотенце и долго вытирался. Аглая уже без всякого стеснения пялилась на него, но ничего не говорила. Она не стала прикасаться к силам, чтобы видеть в темноте – не хотелось подвергать себя лишнему искушению. Так что видела она только силуэт в тусклом свете месяца, светившего в окно, и его необычную ауру.
А паладин, закончив обтирания, аккуратно развесил полотенце, надел рубашку, подошел к кровати, снял с нее свое одеяло и подушку, расстелил на полу, сел, разулся, снял штаны, оставшись в панталонах, и улегся, даже не укрывшись ничем.
С одной стороны, Аглая безумно обрадовалась тому, что он не стал ложиться рядом с ней на кровать. Но с другой... что там того труда – преодолеть расстояние между кроватью и полом? Нет, Аглая совершенно не опасалась, что Джудо к ней полезет. Наоборот. Она опасалась, что не сможет с собой совладать и сама полезет к нему.