«Ах, преосвященная Катарина, ну погоди же. Дайте боги только вернуться, уж я тебе, старая перечница, вопросы позадаю!!!» – Аглая повернулась спиной к той части комнаты, где спал Джудо, и принялась молиться про себя, чтобы хоть как-то справиться с одолевающим ее искушением.
Помогло. По крайней мере через час она смогла заснуть наконец-то.
Проснулась она еще до рассвета – от движения в комнате. Оказалось, Джудо уже встал, и теперь тихонько молился, стоя на коленях и перебирая четки. Он был уже полностью одет, и, как ни странно, далеко не так соблазнителен, как вчера вечером. Аглае даже стыдно сделалось за вчерашние мысли. Она выбралась из кокона одеяла, быстро умылась, оделась и тоже встала на молитву.
Пройдя полностью все зернышки на четках, Джудо закончил молиться и повернулся к Аглае. Она как раз тоже закончила, и только рот раскрыла, как он спросил:
– Примешь ли мою исповедь, посвященная сестра?
Она вспомнила, что он говорил – ему надо дважды в неделю исповедаться.
– Э-э… я еще никогда ни у кого исповедь не принимала… но давай. Деваться-то некуда…
Вопреки ее опасениям, ничего особенного на исповеди паладин ей не поведал. Наверное, не успел просто нагрешить с предыдущей исповеди. Про вчерашнее любовное приключение, правда, сказал, хотя оно никак не могло считаться грехом – ведь оба были свободные и совершеннолетние, а сам Джудо, хоть и паладин, имел на это дело разрешение, во-первых, а во-вторых, для посвященного Матери оно грехом тем более не считалось.
Закончив исповедаться, он встал, с наслаждением размял ноги и спину, и сказал:
– А вот теперь можно и позавтракать. А потом будем представление давать.
Представление получилось неплохим. Аглая ходила, пританцовывая, вокруг большого помоста, и наигрывала на мандолине разные шутливые песенки, в том числе и довольно похабные, Джудо ловко жонглировал разноцветными шариками, пританцовывая в том же ритме, что и она, и показывал незамысловатые фокусы с вытягиванием пестрых лент и платков из ушей, а под конец представления выпустил из своей шляпы стайку пикси, рассевшихся по всему помосту разноцветными огоньками.
Акробаты, пока выступал Джудо, просто кувыркались на помосте позади него. Их настоящее представление началось после того, как он надел шляпу и, поклонившись публике, сел на край помоста слева, подкидывая три шарика. Аглая села справа и заиграла более плавную музыку, на сей раз без слов. Маркус встал на руки, Мария бросила ему два больших мяча, он поймал их ногами и стал ходить по помосту, подкидывая мячи ногами и не давая им упасть. А сама Мария забралась на натянутый в десяти футах над помостом канат и сначала прошлась по нему туда-сюда с балансиром, а потом балансир отбросила брату, тот поймал его рукой и, стоя на одной руке, подцепил балансиром один из мячей и принялся его крутить на кончике. Второй мяч по-прежнему лежал на его ступне, покачиваясь. Джудо поглядывал на это с одобрением: он-то мог бы проделать подобное, но он все-таки был на четверть сид. А Маркусово умение было результатом долгих и упорных тренировок. Между тем Мария прошлась по канату уже без балансира, вышла на его середину и подняла ногу. Постояла на одной ноге, потом на другой. А потом качнулась на канате, еще раз, и высоко подпрыгнула, сделала двойное сальто назад и ловко опустилась на канат, пошатнулась, но не упала, выпрямилась и поклонилась публике, стоя на канате. Глаза ее горели восторгом и радостью. Маркус, выронивший и мячи, и балансир, и сам чуть не шлепнувшийся на помост, когда она прыгнула в сальто, смотрел на нее с изумлением. И увидел, что она-то как раз смотрит на Джудо. А тот ей улыбнулся и поднял руку в жесте одобрения, ладонью вверх. Аглая вжарила бравурный аккорд, Мария повторила свой безумный прыжок, а потом спрыгнула на руки брата, тоже проделав при этом двойное сальто назад. Джудовы иллюзорные пикси затанцевали вокруг нее разноцветным хороводом.
Народ на площади орал от восторга, и когда Маркус и Джудо пошли в толпу со шляпами, монеты им посыпались дождем.
Конечно, два клоуна с облезлой дрессированной собачкой, которые выступали после них, уже не вызвали такого восторга, но все-таки их шуточки были довольно смешными, хоть и пошлыми, так что и на их долю достались реалы. Джудо и Маркус им сами по монете в шапки кинули – некоторые шутки им понравились, да и обычай такой был среди актеров: обязательно бросить по реалу собратьям, которым случалось выступать в одном и том же месте в один день.
Удачное выступление отметили общим обедом, после которого Мария поднялась в мансарду – очень уж она устала. Аглая тоже поднялась из-за стола: