– Прошу, сеньоры, откушайте, чем боги порадовали, – склонился перед ними Нино.
Джудо ткнул вилкой в мясо, нацепил на нее кусок и внимательно рассмотрел и обнюхал. Потом откусил, прожевал, кивнул:
– Хорошо. Благодарю. Я смотрю, вы тут чуть ли не все собрались, а?
– Ну, мы ночью, сеньор, как вы велели, всех Леоновых прихвостней повязали, и родню его тоже, – доложил пожилой поселянин из вчерашних посетителей трактира. – Сидят они в погребах, под замками. Всего тридцать семь человек. Шестеро тех, кто сеньору схватил, ну и домочадцы ихние, да еще кое-кто…
– Забыл вчера сказать – стражу надо выставить в лесу, возле алтаря, – Джудо прожевал мясо, запил. – Волков отгонять, чтоб до приезда инквизиторской комиссии там хоть что-то осталось для дознавателей.
Поселянин сказал:
– Мы поставили… – он поежился. – Вы, сеньор, знатно их порубили там... Мы сторожей выставили, только страшно-то, а ночью еще страшнее будет. А ну как демон все-таки явится? Или мертвяки встанут?
– Не явится и не встанут, – Аглая зачерпнула соуса и полила картошку. – Мы очистили алтарь и запечатали его. Вообще-то надо было по правилам оставить как есть до приезда комиссии, но мы решили – лучше уж запечатаем, чтобы и правда демон не пролез. Слишком много крови там пролилось… А что стражу выставили – молодцы. Можете же соображать, когда хотите.
Она переключилась на еду, и какое-то время было тихо. Наконец, Тереса робко спросила:
– Сеньоры, а... что с нами будет-то теперь?
– А что быть должно? – осведомился Джудо, доедая телятину.
– Ну... говорят, что если накрывают где еретиков, то всех причастных жгут на кострах, а всю деревню тогда по монастырям высылают, кого куда... на вечное покаяние, – помявшись, сказала Тереса.
Джудо еле удержался от того, чтоб не схватиться за лоб. Аглая, прожевав мясо, оглядела поселян и сказала:
– Ага. То есть вы верите в эти глупости и потому-то предпочли, чтоб у вас тут еретики-демонопоклонники совсем распоясались, вместо того, чтоб заявить сразу куда следует. А та простая мысль, что если бы вы заявили с самого начала, то вам бы никакая кара не грозила, вам в голову никак прийти не могла, да? Боги, ну что здесь за народ, а...
Пожилой поселянин вздохнул:
– Ну... все думали – авось обойдется...
– Мне, конечно, в чем-то даже лестно, что вы боитесь Инквизицию больше, чем еретиков-демонопоклонников... пока не оказывается, что демонопоклонники куда как страшнее, – вздохнула Аглая. – Нет. Инквизиция никого на кострах не жжет уже триста лет как. И поселения целиком в монастыри тоже не отправляет, а только причастных к ересям, то есть самих демонопоклонников и их семьи. А кто в ритуалах не участвовал и жертвоприношениями не занимался – тому бояться нечего.
Она прожевала последний кусок мяса из своей миски, запила его и сказала:
– Чтоб вы уразумели раз и навсегда, и другим про это рассказали. Слушайте внимательно и запоминайте. Если где заводится демонопоклонская ересь, особенно с жертвоприношениями, маги крови – надо немедленно сообщать в Инквизицию, а не ждать, когда совсем плохо станет. А если где заводятся некроманты, мертвяки беспокойные, зловредные фейри и маги-малефикары – в Канцелярию Паладинского корпуса обращаться. А не пытаться решать своими силами. Это вам понятно? Корона и Церковь нас за ваши налоги на то и содержат, чтоб вас же, дурней, спасать и оберегать.
Она отодвинула пустую тарелку, отпила еще узвара. Обвела всех взглядом:
– Значит, так. Поскольку тут до человеческих жертвоприношений доигрались, то Инквизиция сюда комиссию пришлет и расследовать это дело долго будет, пока не выявит точно, кто в чем и насколько виноват, и какой каре их подвергнуть. Чтоб вы понимали, кому чего бояться. Первое: все, кто был причастен к человеческим жертвоприношениям, в том числе помогал жертв ловить – пойдут как демонопоклонники и убийцы. За это их будет судить суд или церковный, или светский, это уж как архонты решат. Второе: те, кто в ритуалах демонических участвовал, в плясках этих и оргиях у алтаря – будут обвинены в ереси. За исключением тех, кто делал это по принуждению, например, женщины, которых жрец для утех и оргий требовал.
Тут из открытого окна донесся робкий юношеский голос:
– А ежли парни? Ну, которых того… для утех и оргий требовали…
На Аглаином лице и мускул не дрогнул:
– И парни тоже.
За окном шумно и с облегчением выдохнули. Аглая продолжила:
– Вот этих, которые в ритуалах добровольно участвовали, по монастырям сошлют для покаяния, но вряд ли пожизненно. Сроки церковный суд определит. Третье: все, кто знал и молчал, а также те, кто из страха или по глупости жрецам подчинялся, равно как и те, кто фейри призывать пытался – все получат разные епитимьи, без высылки, конечно. На месте наказание отбывать будете или в Арагосе – это уж вам предложат на выбор. Для надзора за исполнением епитимий вам пришлют преосвященных. Вопросы еще есть?