Поселяне переглянулись, и кто-то робко поинтересовался:
– А того… епитимьи эти – они суровые очень?
– Разные, это уж кому какую назначат. А что вы хотели? Позволили демоническому культу расцвести и окрепнуть – а теперь хотите совсем без наказания обойтись? – мрачно спросила Аглая. – Да вам всем, по-хорошему, сейчас надо молиться и каяться, каяться и молиться с утра до ночи. И если будете всячески следствию содействовать – малым отделаетесь. Всем всё ясно?
Поселяне нестройным гулом подтвердили – да, ясно. Вообще, было заметно, что Аглаины слова их на самом деле довольно-таки обрадовали и успокоили.
– Выберите среди молодежи кого покрепче, пошустрее и посообразительнее, лошадь ему пристойную дайте, а нам пока – бумагу и чернила с пером. И воск для печати.
Поселяне разошлись, обсуждая услышанное. Нино положил перед Аглаей письменные принадлежности, и она принялась быстро писать докладную записку в Коллегию. Закончив, свернула, запечатала воском, на котором Джудо вместо печати оттиснул свой паладинский медальон.
В тратторию зашла Тереса с невысоким мужичком лет сорока:
– Сеньоры, это мой зять, Тьерри. Он поедет.
Джудо и Аглая критически посмотрели на мужичка:
– Моложе, что ли, никого не нашлось?
Тереса явно обиделась:
– Тьерри три года уже как на осенней ярмарке в Сантильяне скачки выигрывает. Да и надежный он человек, довезет все и вручит кому скажете.
Делать нечего. Аглая подробно объяснила Тьерри, куда и кому именно везти письмо, упомянула также, что если он встретит по пути отряд храмовников с инквизицией, то можно отдать тому, кто там будет главным. Мужик показался ей довольно понятливым, выслушал все, повторил самое важное, поклонился и ушел. А через минуту мимо окна промчалась, стуча копытами, крепкая лошадка.
– Ну, часть дела сделана, – сказал Джудо. – Теперь нам в Боско Тенебро... Отсюда, как я понимаю, недалеко, а, почтенная Тереса?
Вдова кивнула:
– Да совсем недалече, если б не Сумбра, то мы бы с ними куда чаще виделись… Полдня пешим-то ходом было бы.
Аглая и Джудо переглянулись:
– Сумбра?
– Ну, урочище такое, через которое дорога-то на Боско Тенебро проходит. Темно там даже днем, потому как дорога меж двух высоких холмов, да еще всё елками черными заросло, а ежли дожди хоть два дня шли, то там и не проедешь толком-то… ну и… страшно.
– А почему страшно? – поинтересовался Джудо, поглаживая рукоять меча, с которым со вчера не расставался. Вместо Тересы ответил Нино:
– Да так-то нипочему, но в старые времена там всякая дрянь водилась… да и просто очень уж там страшно… само по себе как-то… ну мы и редко там ездим, только если очень-очень надо. Раньше, когда в Боско Тенебро родню, скажем, проведать надо или там к дону с жалобами или просьбами, так мы по тракту Кирпичному ехали до хутора Мансанилья, а потом крюка давали и дотуда ехали. Лишь бы не через Сумбру.
– Понятно, – сказал Джудо. – Значит, так. Найдите нам кого-нибудь, до Сумбры доедем, потом пешком пойдем, а провожатый наших верховых сюда приведет. И смотри мне, чтоб и мерин, и мул в целости и сохранности дождались – не нас, так комиссию инквизиторскую, потому как это казенное имущество, Коллегии и Паладинскому корпусу принадлежит. А то знаю я вас...
Нино аж руками замахал:
– Да что вы, сеньор, да сбережем, как своих собственных!!! А вам в провожатые Яно дам, он хоть и обалдуй, а все-таки парень шустрый. Вы только его в Сумбру не тащите, вам-то там, пожалуй, и ничего не будет, а он человек простой…
– Не беспокойся, не потащим. Ну, через полчаса чтоб был готов, – Джудо поднялся и пошел наверх. Аглая последовала за ним.
Дорога на Боско Тенебро оказалась обычной грунтовой проселочной дорогой, к тому же плохо наезженной, и чем дальше от Мадеруэлы, тем всё хуже, а за околицей самого дальнего из хуторов она вообще еле угадывалась среди некошенного луга. Луг этот тянулся до самого подножия двух длинных, вытянутых холмов с белыми известняковыми скалами останцев наверху. Сами холмы от подошвы до этих останцев были покрыты смешанным лесом и казались темными, почти черными даже при ярком солнечном свете. Дорога проходила между ними; это место и называлось Сумбра. Яно, как только выехали за околицы последнего мадеруэльского хутора, показал туда и сказал: