Последняя капля впиталась в мох, Джудо пару раз лизнул ранку на ладони и вздохнул:
– Матушка слышит меня, но помочь не может. Слишком далеко, говорит, и слишком здесь Завеса закручена, что-то мешает ей прийти. Советует звать того, кто может пройти сквозь любую преграду.
– И… кого же? – спросила Аглая, уже зная ответ.
– Единорога, – сказал Джудо. – Только единорог сможет нас вывести отсюда. Тебя так точно. А я уж как-нибудь справлюсь.
– Ты что, одного я тебя тут не брошу, – инквизиторка вздохнула.
Джудо снова взял ее за руку и пошел вперед.
Тропа очень скоро влилась в широкую поляну, поросшую мягкой серебристо-зеленой травой с мелкими светящимися цветочками. Вокруг поляны курчавились заросли чего-то, очень похожего на розы, разве что листья были тоже серебристо-зелеными, как и трава, ветки черными, а цветы – голубыми. На поляне Джудо сел, подогнув ноги, сложил руки на коленях и закрыл глаза. Аглая присела в сторонке. Трава была пружинисто-мягкой и совсем не холодной, как могло показаться на вид, а скорее даже теплой.
Силы снова пришли в движение. Паладин звал, звал долго. Прошло не меньше получаса, прежде чем он открыл глаза, и в тот же миг на поляну ступило существо, прекраснее которого Аглая еще в жизни не видывала. Невероятно изящная, но в то же время крупная и могучая лошадка, размером с ингарийского жеребчика, с длинным серебряным хвостом и роскошной гривой, свисающей чуть ли не до земли, с витым рогом посреди лба, длиною более фута, с серебряными копытами и серебряными же узорами по угольно-черному телу. Глаза единорога пылали голубым сиянием.
– Адарбакарра… – сказал Джудо, и причем сказал с удивлением и разочарованием.
Единорог повернул голову боком и посмотрел на него насмешливо:
– А ты кого ждал, внук кровавой сиды? Даэлана или Силиннэ, что ли? Ха-ха. Не их это места, не им и приходить на зов.
Паладин встал, сложил руки в странном жесте:
– Адарбакарра, владыка здешних мест… прошу тебя о милости – выведи нас в мир людей.
Единорог обошел поляну по кругу, приблизился к Аглае, втянул ноздрями воздух:
– Ах, девственница! М-м-м… Даэлан бы вывел тебя только ради удовольствия прокатить тебя на своей спине. Но я-то не он. Девственность прекрасна, чудесна, но меня совсем другое привлекает, верно же, внук кровавой сиды?
Джудо вздохнул. Единорог снова подошел к нему, коснулся мордой его лба:
– Милости просишь... Ради чего? Разве тебе тут плохо? Деву, так и быть, я бы вывел, не место ей здесь. Но ты-то, ты же наш. Признайся, тебе хорошо, когда сила сидов с тобой…
Аглая вздрогнула, согнала очарование, под которое было подпала:
– Я без него никуда не пойду.
– Значит, останешься здесь, дева, и вскоре погибнешь... – мотнул головой черный единорог. – Тоже выбор. Хотя и странный. Редко когда мы предлагаем человеку уйти просто так. Тебе так дорог этот внук кровавой сиды?
– Он спас меня, – Аглая припомнила кое-что из того, что касалось сидов. Для них очень важны всякого рода взаимные обязательства и взаиморасчеты, настолько важны, что заменяют им мораль. – Я должна ему за это.
– О, это я понимаю. Да, это долги такого рода, что должны быть выплачены до конца, – Адарбакарра снова обошел их по кругу. – Такие обязательства священны. Но ты, внук кровавой сиды, тебе-то зачем покидать Фейриё? Вижу на тебе печать клятвы, принесенной Дарящей Жизнь, но служить ты ей можешь и здесь. Зачем тебе возвращаться в мир людей?
Джудо подошел к Аглае, взял ее за руку:
– Я дал обещание людям, чьи предки когда-то служили тебе, а ты покровительствовал им. Я должен защитить их от зла.
Единорог фыркнул, как настоящая лошадь:
– Ах, люди... Эти глупцы оскорбили меня, посмев предложить мне – мне!!! – кровавую жертву. Заклали теленка, да еще и солью посыпали... старинный договор уничтожили, и я больше ничего не должен им. Я еще милостив, я не стану наказывать их за это. Пусть ценят милость Адарбакарры.
– Они сделали это по неведению, – сказала Аглая.
– Они это сделали, – ответил единорог, кося на нее пугающим взглядом. – Важно деяние, а не намерение. И теперь никто из моего клана не станет им помогать.
Джудо стиснул руку Аглаи и спросил:
– Адарбакарра, ты можешь нас вывести в мир людей?
Прямой вопрос. Задай фейри прямой вопрос – и ему ничего не останется, кроме как сказать «да» или «нет». Другое дело, что не всякий фейри простит тебе такое хамство.
Единорог помолчал, поглядывая на них и переминаясь с ноги на ногу.
– Людская кровь сильна в тебе, внук кровавой сиды. Любите вы, люди, простые вопросы и ответы... Нет, не могу. Сейчас не могу – я заперт здесь так же, как и вы.