Аглая с отчаянием посмотрела на Джудо. Тот вздохнул, потер лоб. Единорог опустил голову, и его серебряная грива спуталась с травой и цветами. Аглая тихо спросила:
– Почему? Как стало возможным запереть тебя, Адарбакарру, короля всех черных единорогов, здесь? Кто оказался сильнее тебя?
Он ответил, не поднимая головы:
– Кровь людская сильнее нас. Она налагает печати, которые мы не можем разрушить. Меня запер здесь людской кровавый чародей, а из этого места сделал ловушку для всех, кто захочет пройти через Сумбру.
– Любое заклятие можно разрушить, – сказал Джудо. – Мы можем помочь тебе одолеть эту печать, но сами, без тебя, не сможем выйти. Тебя держит тут печать, а нас – твоя власть над Завесой. Если мы… поможем тебе снять печать, ты выведешь нас отсюда?
– Выведу, – просто и прямо сказал Адарбакарра. – Но знаешь ли ты, что именно требуется, чтоб разрушить такую печать?
– Я внук кровавой сиды, – Джудо протянул к нему руку ладонью вверх. – Я умею снимать кровавые проклятья и разрушать печати.
Адарбакарра вдруг рассмеялся:
– О, да ты почти такой же глупец, как и все люди. Три четверти людской крови все-таки берут свое. Или ты забыл, кто я такой? Король черных единорогов, Адарбакарра, воплощенная страсть, воплощенная чувственность! Печать открывается тем, что взывает к моей настоящей сущности… Да, ты можешь сломать эту печать. Вы оба можете. Кровь не нужна. Наполните это место страстью, чувством, криком наслаждения – и печать рухнет. Ты, внук кровавой сиды, посвященный Дарящей Жизнь – ты можешь привести в движение силы, неподвластные мне. Силы, порождаемые именно людскими желаниями. Только они могут разрушить печать.
Аглая охнула:
– То есть… мы… мы должны здесь заняться любовью?..
– Другого пути нет, – Адарбакарра поднял голову, в его гриве остались запутавшиеся цветочки. – Видишь, дева, я говорю прямо. Цени это – мы редко говорим так. Знаешь ведь – фейри не лгут, но и правды не скажут. Так вот я сейчас говорю тебе правду. Спроси Сияющую, которой ты служишь.
Она чувствовала, что фейри действительно говорит правду. И впала в отчаяние. Выполнить то, что необходимо для разрушения печати – значит нарушить обет.
– Джудо… это ведь правда, да? Что другого пути нет?
– Правда, – он отпустил голову. – Всё это время я пытался нащупать путь отсюда, пытался разломать эту печать, – он показал ей ладонь с новой ранкой, все еще сочащейся серебряной кровью. – Не выходит…
Аглая помолчала. Нарушить обет – и выйти отсюда, снять печать с Адарбакарры, выйти и попытаться спасти людей, попавших под кровавую магию. Не нарушать обет – и остаться здесь. Нарушить обет – утратить благословение Девы, а значит – и все инквизиторские способности. Стать для Джудо обузой. И неизвестно, удастся ли потом восстановить утраченное. Посты, покаяния, молитвы, возможно, помогут вернуть милость Девы, но на это потребуется долгое время…
– Выбора у нас нет, Джудо, – сказала она наконец. Повернулась к фейри:
– Вот что. Если мы сделаем то, что требуется для снятия печати… я утрачу милость Девы. И ничем не смогу помочь Джудо. Ты, Адарбакарра, взамен на нашу помощь тебе, поможешь нам одолеть кровавого мага, который запер тебя здесь. Согласен на такую сделку?
Единорог сощурил пылающие голубым пламенем очи, коснулся бархатным храпом ее груди в вырезе блузки:
– Невинная дева, а такая хитрая! Ты мне нравишься. Да, я помогу вам. Ибо я буду вам должен больше, чем вы получите взамен, за снятие печати.
– Договор заключен, – сказал Джудо. – А теперь… ты не мог бы быть так любезен и уйти… хотя бы за вон те розовые кусты? Мы не фейри и не можем это делать при свидетелях.
Фыркнув, единорог вскинул голову, заржал совершенно издевательски, и легкой рысью скрылся за кустами роз. Аглая была уверена – ему отлично всё видно, и без свидетеля, естественно, не обойдется. Но деваться некуда.
Ей было страшно. И в то же время желание, которое она до сих пор пыталась держать в узде, одолевало ее.
Джудо погладил ее по руке:
– Ты не бойся. Я... постараюсь сделать так, чтобы не причинить тебе вреда.
– Я не боюсь, – солгала она. – Хотя, наверное, будет больно, да?
– Надеюсь, что нет, – он коснулся ее подбородка. – Пожалуйста, посмотри на меня. Посмотри мне в глаза, Аглая. Так будет проще.
Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. Здесь, в мире фейри, его глаза пылали серебряным пламенем, источая такую невероятную притягательность, что хотелось смотреть в них вечно. Аглая почувствовала, как желание, которое и так было при ней, охватывает ее, и ничего с ним невозможно поделать. Ей и не хотелось.