Блондинка всхлипнула:
– А я? А мы… нам ничего не будет?
Аглая посмотрела на нее, на Креспо и ужаснулась: сходство обоих говорило о том, что они явно брат и сестра. Выходит, дон Креспо под заклятие подвел и свою сестру, сделал ей ребенка и заставил служить себе… Ее передернуло от отвращения и она еле подавила желание убить Креспо на месте.
– Вы были под заклятием и не можете отвечать за свои действия. Если вы служили ему не по своей воле, и Инквизиция это установит – вас оправдают, может быть, вы даже получите право наследовать баронство, разве что теперь тут все-таки будет управитель от наместника, – сказала она.
– Я... я пыталась его утихомирить, отговорить… – плакала на груди у Джудо сеньорита Креспо. – Он... он меня изнасиловал, чтобы под заклятие подвести. По-другому, наверное, не получалось... Может, боялся, что если просто по крови, так вместе со мной и его дочка под чары попадет... Адалию-то он любит, как и мать ее покойную, эту ведьму алевендскую... Это она Коррадо, видать, кровавой магии научила. Я всегда знала, что она еретичка, эта сучка в церкви на моей памяти только раз была, когда Адалию именем нарекали. А так – всякий раз, как праздник и в церкви надо быть, больной сказывалась, хотя здорова она была, и померла-то от того, что на охоте с коня свалилась, да головой об камень...
Сеньорита Креспо утерла слезы и зло посмотрела на брата, но уже не порывалась подойти к нему и бить ногами. Джудо, гладя ее по голове и плечам, сказал:
– Этот кошмар закончился. Всё будет хорошо, – он отстранил ее, поцеловал в лоб, отчего женщина прямо на глазах расцвела и успокоилась. – Идите в церковь, поблагодарите богов за милость и помощь. А потом найдите нам пристойных лошадей, чтоб в Мадеруэлу съездить. Другие… не скоро еще очнутся после заклятия, спать будут двое суток, не меньше. Так что вы тут сейчас останетесь за главных, и вам придется людям все рассказать.
– А вы? Вы разве нас оставите? – спросила с тревогой одна из женщин.
Аглая покачала головой:
– Придется. Ненадолго. В Мадеруэлу уже вызваны инквизиция с паладинами, и мы должны встретить их, передать им Креспо. Им придется расследовать и здесь, и в Мадеруэле, там тоже нехорошие дела творились.
Джудо добавил, глядя на сеньориту Креспо:
– Я-то уж точно вернусь. Тут для меня еще дела найдутся... А вы делайте пока, как вам посвященная Аглая сказала.
Женщины, повздыхав, ушли в церковь, и причем все как одна томно оглядывались на паладина.
Адарбакарра фыркнул:
– Ах, люди, люди... Жаль, что я не потребовал в качестве награды голову этого мерзавца.
– Не беспокойся, он будет покаран со всей строгостью, – Джудо подергал веревку и вздохнул:
– Хотя, если ты будешь настаивать…
– Нет, – единорог покачал головой. – Вершите уже свое правосудие, люди. У вас иногда это неплохо получается. Я всё равно благодарен вам. И должен больше, чем сделал. Этот кровавый маг убил одного из наших, оттого-то он и обрел такую силу. Мы мстили... Ты думаешь, его жена-ведьма просто так с коня свалилась? Но это всё, что мы успели сделать – он изгнал всех моих подданных, а на меня наложил печать и запер в Сумбре. Так что вы справились за нас. Ты, внук кровавой сиды, сражался вместе со мной, а ты, дева, призвала помощь ваших богов… Они нас не слишком жалуют, но иной раз милостью одаривают… думаю, только ради вас. Так что я хочу вознаградить тебя, дева.
Он опустил голову – низко, так, что рог коснулся мощеной медными котлами-сковородами площади, поднял переднюю ногу и резко ударил копытом по рогу. Аглая вскрикнула в ужасе. Рог с резким звоном сломался почти у самого основания. Адарбакарра поднял голову, потряс ею:
– Ох, больно... Ну, дева, бери, он твой. И делай с ним что тебе угодно.
Аглая робко подняла серебристый рог:
– Но это… такой щедрый, такой… особенный дар…
– У меня вырастет новый, – усмехнулся почти по-человечески единорог. – Ты думаешь, откуда берется у вас, людей, то, что вы зовете «костью единорога»? Белые и черные ходят в ваш мир, когда наступает пора линьки. Редко это случается, но все же бывает. Мы сбрасываем в потаенных местах рога и волос, обновляемся в источниках и возвращаемся в Фейриё... где у нас отрастают новые гривы, рога и хвосты. Ну а такие как внук кровавой сиды отыскивают места нашей линьки... я знаю, что наши рога имеют для вас большую ценность, а это единственное, чем я могу наградить, не вводя тебя ни в какие обязательства по отношению ко мне.
Аглая молча ему поклонилась.
Адарбакарра еще раз мотнул головой, постучал копытом по гулкой меди, вызывая серебристую дорожку, развернулся и ускакал по ней, не прощаясь. Джудо посмотрел ему вслед, махнул рукой, повернулся к Аглае: