Сломанный обет
Июнь в Понтевеккьо всегда дождливый и довольно прохладный. С утра обычно парит, донимает духота, особенно по берегам многочисленных здешних речушек, а после полудня собираются тучи, и начинается – гром, молнии, ливень... Гроза проходит быстро, ливень переходит в мелкий, затяжной дождь, который может моросить и до полуночи. Потому-то в июне в Понтевеккьо и топят по вечерам камины, или жаровни в комнаты вносят.
В замке Каса ди Рокабьянка вечером в гостиной вовсю полыхал камин, и двое мужчин с удовольствием развалились в креслах почти у самого огня. Один из них был молодой, немного старше тридцати, слегка склонный к полноте, с длинной каштановой косой и ухоженной бородкой. Уже одно это выдавало в нем мага, а он еще и одет был в расстегнутую мажескую мантию, наброшенную поверх обычной местной туники и облегающих штанов. Второй – постарше, лет сорока, в охотничьем костюме, с короткими русыми локонами. Оба мужчины молчали, потягивали подогретое вино и поглядывали в окно, за которым обычный июньский ливень уже перешел в унылый прохладный дождь.
Замок, конечно, это было громко сказано. Каса ди Рокабьянка был скорее большим помещичьим домом, и единственное, что хоть как-то роднило его с замком в обычном понимании – это башенка в три этажа, пристроенная к двухэтажному дому с патио и верандой на крыше. Обычная усадьба понтевеккийского дона средней руки. Каса ди Рокабьянка стоял на мысу, в излучине речки Рокабьянка, и от него на другой берег шел длинный мостик – старый, даже старше самого дома. Мосты – это гордость и особенная черта провинции Понтевеккьо, что ни говори. Здесь мосты были насущной необходимостью: вся провинция представляет собой сеть из множества мелких и узких, но довольно быстрых речек, прихотливо петляющих между низких и широких холмов. Речки разливаются в период дождей, и тогда без мостов никак. Мосты намного длиннее, чем ширина речек в сухое время, часто они соединяют два холма, между которыми течет речка, и имеют высокие опоры. И все это – ради полутора-двух месяцев в году, когда здешние речки выходят из берегов и заливают узкие долины между холмов.
Вот и из окна гостиной Каса ди Рокабьянка был виден мост. Оба мужчины, сидевшие в гостиной, заметили, что по мосту кто-то едет верхом, кутаясь в плащ с капюшоном. Маг, отпив вина, сказал равнодушно:
– Кажется, это Денизо?
– Он самый, – кивнул мужчина. – И охота же ему в такую погоду шляться…
Маг усмехнулся:
– Ради того, чтоб стать владетельным доном – чего б и не пошляться? Интересно, на что он рассчитывает...
Мужчина в охотничьей куртке махнул рукой:
– На то же, на что и я – Сабине понравиться...
Маг щелкнул пальцами, серебряный кувшинчик поднялся с подставки у камина и подлетел к нему. Он налил себе вина, передал кувшин приятелю:
– Сабина выйдет не за того, кто ей больше понравится, а за того, кто окажется более подходящим – и для семьи, и для Каса ди Рокабьянка. А чувства тут роли не играют. Так что у тебя шансов куда больше, чем у Денизо.
– И чем же я более подходящий, чем он?
– Тем, Альфредо, что ты богаче его. Сто двадцать эскудо годового дохода всяко лучше, чем сорок пять, – расплылся в улыбке маг. – Плохо быть владетельным доном без денег, а уж владетельной доньей – и того хуже. Сабина это тоже понимает. Конечно, согласия она пока не дала, но деваться ей некуда. Наш покойный батюшка, а до него – дедушка, наделали слишком много долгов... И уж если вводить в этот дом нового дона, то с карманами потолще. С этим-то она как раз и не спорит…
Альфредо самодовольно усмехнулся.
В дверь поскребся слуга:
– Сеньор Массимо, к вам сеньор Томазиньи с визитом...
– Пусть заходит, и вина нам подай еще, – махнул рукой маг. – Что донья Сабина? Пойди спроси, спустится ли к нам. Скажи – я прошу, чтоб спустилась.
– Донья Сабина еще утром поехала в летний домик, осмотреть сад, и вернуться до грозы не успела, – сказал слуга.
Маг вздохнул:
– Вот хитрюга. Это она нарочно, ну да ничего. Побесится да и успокоится.
Альфредо отпил вина: