– Ну и к чему ты его вообще вспомнил? – проворчал Массимо. – Как будто нет более приятной темы для разговора.
Денизо, по-юношески непосредственный, даже не заметил недовольства хозяина, пожал плечами и сказал:
– Да просто увидел его. Ехал он через Горбатый Мост наверх, в сторону вашего сада. По делам каким, наверное, потому как это уже не первый раз я его тут вижу. И всегда мимо нашего замка едет на Пратоверде, а там на Горбатый Мост сворачивает, да потом мимо вашего сада на верхушке холма. Или обратно той же дорогой.
Массимо ощутил легкое беспокойство. Сабина в летнем домике в саду… частенько она туда стала ездить в последнее время.
А тут еще Альфредо сказал:
– А куда ж это он ездит-то? Дорога мимо сада спускается на Трехногий Мостик, а там дальше – только сплошные виноградники на целых десять миль. А за ними – Бурронья. Только какого черта так на Бурронью ездить, это же крюк какой здоровый получается. А больше, кроме как в Бурронью, ему вроде б и некуда той дорогой ехать...
Маг встал, застегнул мантию:
– Вот что... поеду-ка я в летний домик, проверю... что там да как.
Альфредо на него удивленно глянул:
– В такой дождь? Чего это ты?
– Проверю, говорю... не повадился ли этот п…паладин к Сабине шляться, – сердито сказал Массимо. – Когда он тут тролля гонял, помню я, как он на нее пялился... да и она тоже с него глаз не сводила.
– Ты что, он же паладин, – удивился Денизо. – Ему же нельзя.
Массимо проворчал:
– Поговорку слыхал – «нельзя, нельзя, но если очень хочется, то можно»? Не просто так же он тут разъездился. Знаю я этих паладинов... согрешат, а потом помолятся – и вроде как все путем... А такие наивные дураки, как ты, Денизо, верят в их целомудрие. Чего ты мне раньше не сказал?
Денизо подскочил:
– Да мне в голову прийти не могло!!! Ах он зараза!!! Так, Массимо, я с тобой. Еще не хватало, чтоб мою невесту какой-то там трахал, какой-то паладин непонятного происхождения. Фамилия-то у него неблагородная, между прочим!!!
Тут и Альфредо махом вино допил и тоже встал, застегнул куртку:
– Насчет «твоя невеста» – это ты поторопился. Но проверить надо.
Накинув плащи и прихватив оружие, все трое сели на лошадей и поскакали в сторону сада – через мост на соседний холм.
В тот же день, еще до того, как гроза налетела, паладин Бенедетто Рондини уже наезженной дорогой приехал в летний домик в саду на холме. Три месяца тому назад его вызвали в Вилла Рокабьянка разобраться с троллем, угнездившимся под мостом. Тогда-то он и познакомился с местными сеньорами – доньей Сабиной и магом Массимо. Конечно, не удержался от того, чтоб показать магу свое превосходство в деле изгнания фейри. В общем-то, как и любой другой паладин на его месте. Маги-то с сущностями из мира фейри почти не способны управиться, даже более талантливые, чем сеньор Массимо. А еще ему тогда очень захотелось перед доньей Сабиной покрасоваться. Сам не понял, почему. Сабина не была красавицей, во всяком случае по понтевеккийским меркам: невысокого роста, склонная к полноте, с круглым лицом и слишком темными глазами. Но… похоже, эти-то глаза его и зацепили. Как глянула она на паладина, так у того сердце и заколотилось.
Тролля он, конечно, выгнал легко. Привычка – ведь для Понтевеккьо тролли под мостами – обычное дело. Бенедетто уже не раз таким занимался. Выгнал, получил расписку в том, что задание выполнено, и уехал. А донью Сабину не забыл.
Второй раз его сюда направили через неделю – соседи Рокабьянка, доны Томазиньи, вызвали странствующего паладина разобраться с винниками. И вот тогда-то Бенедетто и встретился с Сабиной наедине. Она специально так подстроила, чтобы оказаться с ним в саду без свидетелей. Тогда же и призналась, что полюбила его с первого взгляда. Бенедетто понял, что и с ним стряслось то же самое. И впал в отчаяние – хуже для паладина нет, чем вот так крепко влюбиться.
Уехал тогда в тот же день, хоть дон Томазиньи и предлагал переночевать, чтоб не на ночь глядя по дорогам трястись.
А еще через неделю получил от Сабины письмо. И как разума лишился. Взял да и поехал в Вилла Рокабьянка, прямиком в летний домик в саду, как в письме и было указано.
Тянулось это все три месяца. Каждую неделю Бенедетто, как ему выпадал свободный день, ездил на свидание с Сабиной. И каждый раз говорил себе: «в последний раз, надо прекращать, пока не зашло слишком далеко». И все равно ездил и ездил...
Конечно, они оба понимали, что у этой любви нет никакого будущего, и их свидания были довольно целомудренными – дальше объятий и поцелуев дело не заходило… до поры. Но с каждым разом поцелуи становились всё более страстными, а объятия – все более тесными… пока оба не перешли к куда более откровенным ласкам. У Бенедетто не было никакого опыта, он попал в паладинский корпус девственником, ведь до того он жил при монастыре, в приюте для подкидышей. Да и Сабина не могла похвастаться большим опытом – как и многие девушки из семей понтевеккийских донов, она была девственницей, потому как среди местного дворянства царили довольно строгие нравы, в отличие от соседних Пекорино, Дельпонте и Срединной Фартальи. Но страсть делает свое дело, и оба забыли о всякой осторожности.