Через полчаса Оливио, выйдя из парка из боковой калитки, сел в наемный экипаж и поехал в квартал магиков. Иллюзия держалась, по крайней мере никто не глазел на него, хотя платье с пышными рюшами пришлось разрезать по бокам, чтобы оно на него налезло, да еще из-под платья высовывались паладинские сапоги (туфли Магдалины оказались на него безнадежно малы) и вполне явственно просматривался меч на бедре.
Дом мэтра Роспини оказался вполне пристойным, видимо, у мага дела шли неплохо. А это могло означать, что Роспини – серьезный маг, не барахло какое-нибудь вроде мэтра Пепо, придворного младшего мага, известного неумехи, которого и при дворе держали только потому, что он был племянником гофмаршала.
Оливио отпустил экипаж и пошел к крыльцу. Ему было страшно – еще бы. Если магик его раскусит сразу, то неизвестно, чем всё кончится. Паладин не хотел бы вступать с ним в драку на улице – еще прибегут соседи-магики на подмогу коллеге. А толпой, как известно, и мыши кота забить могут, не то что магики – паладина.
Он поднялся на крыльцо, взялся за дверное кольцо и постучал. Дверь распахнулась сама собой, и Оливио вошел в темный вестибюль. Остановился, давая глазам привыкнуть и прислушиваясь к движению местных сил. Почуял едва уловимый запах крови и поморщился: мэтр Дамьен Роспини, судя по всему, баловался запретным. Некромантия или магия крови? Что одно, что другое – опасная гадость.
– Магда, радость моя, что же ты стоишь на пороге? – с темной лестницы раздался голос хозяина.
Паладин отчетливо его видел, хотя и в вестибюле, и на лестнице было темно. Понятное дело, магик явно хотел поиздеваться над своей жертвой. Оливио промолчал и сделал неуверенный шаг вперед, на голос.
– Ах, милая, тебе, похоже, темно? – все так же, с легкой издевкой спросил Роспини. Оливио не хотел говорить – не был уверен, что иллюзия и голос изменила. Но пока ответа магик и не ждал: щелкнул пальцами, и на перилах засияли четыре светошара. Сам Роспини стоял на верхней площадке лестницы, одетый в расстегнутую мантию, из-под которой виднелись кружева рубашки и модные штаны со шнуровкой. Маг был омерзительно слащавый: слишком лощеный, с узким бледным лицом, ухоженной бородкой и напомаженными черными волосами, украшенными золотыми заколками. Оливио даже плюнуть захотелось. И что женщины в таких находят?
– Счастлив тебя видеть, радость моя. Ну, давай, проходи, поговорим в кабинете, а я пока пойду достану твои письма. Перечитаем напоследок, под звон монет, – хохотнул магик и исчез в телепорте.
«Все плохо, – подумал Оливио. – Магик, способный так легко телепортироваться – не фунт изюма. Эх, если б я мог все-таки кого-нибудь с собой взять. Робертино или Жоан бы не отказали…»
Да, друзья не отказались бы. Робертино, один из лучших среди младших паладинов, и Жоан с его способностью легко распознавать боевую магию, очень бы пригодились в этом деле. Но увы – Робертино сегодня до самого ужина торчал в своем университете, сдавая очередной экзамен, а Жоана услали в Длинные Аллеи ловить какого-то безобразника, задиравшего дамам юбки и сбивавшего шляпы с кавалеров с помощью колдовства.
Вздохнув, Оливио поднялся по лестнице и пошел к той двери, за которой горел свет.
Это была довольно богато украшенная комната, с целой выставкой оружия на стене, дорогими коврами и прочими признаками достатка и претензий на аристократизм.
Маг стоял у камина, скрестив руки на груди, и смотрел на Оливио. Паладин, повторяя про себя первый стих седьмого псалма, медленно подошел.
– А ты потолстела, Магда, – усмехнулся мэтр Роспини. – Но всё так же хороша, у меня аж снова на тебя стоит.
Эти слова чуть не выбили Оливио из образа, в глубинах памяти задрожала тревожная струнка. Паладин прикрыл глаза, и продолжил читать про себя псалом. А вслух сказал только, почти шепотом:
– Письма, Дамьен. Отдай письма и портрет, и забирай деньги.
Голос чуть дрогнул, но оно и хорошо – больше будет похоже на Магдалину. Иллюзия все еще держалась.
Магик развел руками и рассмеялся:
– Ты так наивна, Магда, это так мило.
Оливио повторил:
– Письма. Ты обещал.
Мэтр шагнул к нему, и паладин отшатнулся – если маг его коснется, кто знает, выдержит ли иллюзия? В теории в этот момент паладину полагалось уже взяться за меч и вступать в бой с драконом или там малефикаром. Но сейчас-то важнее всего было забрать письма!
– Ах да, конечно, обещал, – очень похабно усмехнулся Роспини. – И я буду так милостив, дорогая Магда, что и вправду отдам их тебе – на сей раз настоящие, без дураков. А ведь мог бы доить тебя еще долго, так что цени мою любовь. Но только я забыл тебе сказать, что стоимость возросла.