– А чему завидовать, Марио? Я-то могу держать штаны застегнутыми. А ты – нет. Как думаешь, что круче – воздержаться, когда тебя не хотят, зная, что другая тебе даст добровольно и с радостью, или воздержаться, когда тебя хотят и прямо предлагают, и воздерживаться всю жизнь?
– Вот прям так хотят и предлагают? Ну, Роберто, не выдумывай. Ты, конечно, красавец, как и все мы, но что-то я не очень тебе верю, – Марио попытался отвести взгляд, но почему-то не получилось, и ему стало неуютно.
– Ты что думаешь, при дворе королевском строгие нравы и никакого разврата? Сейчас, как же. Постоял бы на карауле у фрейлинских покоев разок. Или, того хуже, возле дамских купален… когда туда-сюда мимо тебя красивые женщины с голой грудью ходят и без стеснения обсуждают, как было бы хорошо потрахаться с «этим юным паладином»... Нет, Марио, съехать на разговор о моей якобы зависти к твоей широкой интимной жизни у тебя не выйдет. Мы-то о тебе говорим, а не обо мне.
– Ты не понимаешь, – жалобно сказал Марио, чувствуя, что никак не может отвести взгляд от мерцающих глаз брата, ставшего вдруг непривычно строгим и суровым, совсем не таким, каким Марио его знал раньше. – Я маэстро, я творческий человек. И любовные утехи мне нужны как воздух, как вода, как… ну да, как сама жизнь! Это снимает напряжение и дает мне силы творить!!! Ну не могу я сдерживаться, и не могу тратить время на какие-то там выяснения, отношения, когда меня переполняют идеи и…
– Просто подрочить, я так понимаю, не поможет? – грубовато и резко спросил Робертино.
Марио вздрогнул.
– А, ну да, ты же творческий человек, а это слишком простое и скучное занятие. Ну хорошо, тогда женись. Отец тебе без труда найдет подходящую невесту, такую, которой от тебя не любовь нужна, а то, что ты Сальваро, и твои деньги. Ты ей – имя, богатство и положение в обществе, она тебе – регулярные интимные процедуры. И никаких отношений. Все довольны. Главное – в поисках невесты именно на это упирать. Ты себе не представляешь, сколько женщин из небогатых малознатных семей ищут подобных женихов и согласны ради положения в обществе даже за старого урода вроде барона Виченцо выйти, лишь бы стать знатной и богатой дамой. Да вот недавно кстати… весь двор потешался. Когда копия контракта с одной такой свадьбы по рукам пошла. Там целый прейскурант был: «обычное сношение – 300 реалов серебром; минет без проглота – 500 реалов, с проглотом – 1200; сношение через задний проход – один эскудо и не чаще раза в месяц». Дороговато, но, думаю, такому красавцу, как ты, можно найти и подешевле, – едко сказал Робертино.
– Издеваешься? Такого мне не надо! – Марио в сердцах пихнул кисть в глиняный горшок с растворителем, не глядя, и попал вместо этого в белую грунтовку. – Если уж жениться, то на такой, которой буду нужен я, а не мое имя и деньги.
Робертино вздохнул:
– Я рад, что ты хотя бы это понимаешь. Ну хорошо, не хочешь жениться на ком попало – ну заведи тогда конкубину. Наверняка среди горничных хоть одна есть, которая к тебе сама бегает, добровольно и с радостью. Ведь есть же?
– Ну, есть. Только она не горничная, она дочка управляющего моими виноградниками. И она тут редко бывает, только когда ее папаша сюда по делам присылает… Ну или я иногда езжу на виноградники, но ведь не наездишься же!
– А что тебе мешает с ней поговорить и предложить стать конкубиной? Это-то обычное дело у нас в Кесталье, отец возражать не станет и мать тоже. Только контракт составить не забудьте.
– Э-э… это же придется тогда только с ней! А она довольно ревнива, помню, когда я летом на виноградник приехал и пощупал там одну такую… которая там работникам обед готовила, так Розита меня чуть граблями не прибила. Меня, своего сеньора, между прочим!!!
Робертино рассмеялся и отпустил взгляд брата, тот наконец с облегчением отвел глаза и сел на стул.
Паладин поправил слегка сползший на ухо берет и сказал:
– О, тогда она – то, что надо. Она тебя уму-разуму научит, и еще как. Вот что, любезный братец… завтра мы с Оливио едем в Кантабьехо, сколько там пробудем – не знаю, но вряд ли больше двух-трех дней. Так вот чтоб когда я вернусь, Розита уже была здесь с контрактом в кармане. Или я тебя крепко отлуплю.
Марио глянул на брата, который был на голову его ниже, но зато куда как шире в плечах и мускулистее, и грустно кивнул:
– Ладно… Знаешь, Роберто… чую, ты в своем паладинском корпусе далеко пойдешь. Еще капитаном, глядишь, станешь. Если раньше не убьют.
– Посмотрим. Ну, давай дальше рисовать, а то уже обед скоро.
Марио встал, промыл кисти и снова взялся за работу. И первым делом изобразил братцу тот самый особенный взгляд, который только что испытал на себе. А потом сказал: