Оливио почувствовал некоторую слабость в коленях, и Робертино тоже. Не спрашивая разрешения, оба уселись на диванчик и уставились на аббатису. А та встала, подошла к двери, приоткрыла ее и выглянула в коридор, затем заперла и вернулась к ним. Встала напротив, заложив руки за спину:
– То, что в моем монастыре завелись не наивные дурочки, решившие поиграть в оккультизм, а настоящие язычницы-ашадарки, я поняла давно… Куриный, а потом голубиный мор еще можно было списать на какую-нибудь птичью заразу, но когда несколько сестер слегли с одинаковыми симптомами, а излечить их не сумели ни сестра-лекарка, ни магичка-целительница… тут у меня уже никаких сомнений не осталось насчет того, что именно завелось в моем монастыре. Потому-то я и начала было запрос о храмовниках составлять... Простое баловство с кровавой магией, если бы оно никому не вредило, я бы еще как-то смогла им простить. Ну, там, назначила бы им строгое покаяние, вериги с власяницей и тому подобное, чтобы дурь выбить. Но попытка извести других людей не может быть оправдана ничем и должна быть наказана. Мы еще по-доброму с ними обошлись, но если бы вы их убили, я бы только порадовалась, да простит меня, грешную, Дева…
Младшие паладины переглянулись и передернули плечами, а Робертино пробормотал:
– А мне еще их жалко было...
Тетушка наставила на него костлявый палец:
– Молодой ты еще и наивный. Повидал бы ты с мое, Роберто... – она махнула рукой.
– Но… зачем им всё это? – спросил, недоумевая, Оливио. – Они же ведь не могли не понимать, что рано или поздно их вычислят?
Аглая вздохнула:
– Зачем, зачем... Адалия – блондинка которая – из Орсиньи, попала сюда в послушницы в отрочестве еще. Не просто так. Я ее, прямо сказать, давно уж подозревала. В монастырских бумагах ничего такого не нашла, кроме того, что она была прислана послушницей из Арагосского монастыря десять лет назад. Ну, таких сестер у меня тут много, кроме нее, еще пятеро орсиньянок есть. Но Адалия – имя для Орсиньи редкое, и я вспомнила кое-что… Что такое Орсинья, знаете?
Паладины кивнули. Провинция Орсинья была печально известна тем, что там до сих пор были живы всякие нехорошие ереси, а местные очень уж любили прибегать к запретным магическим практикам.
– Вот-вот. Уже давно Церковь, если накрывают каких-нибудь еретиков, то членов их семей рассылают по разным монастырям для покаяния. Так вот Адалия из таких, только вместо покаяния решила родительским делом заняться. Словом, ее я заподозрила чуть ли не в первую очередь, а уж когда всех сестер по три раза проверила, так вообще в своих подозрениях утвердилась. Но сами понимаете – одни подозрения ничего не значат, нужны доказательства, поймать на горячем надо. Или инквизиторский допрос по всей форме, но одна я его устроить тут не смогла бы, для этого самое меньшее три инквизитора нужны и посвященный Судии. Адалия это тоже знает. Маскировалась она хорошо, и мне никак не удавалось ее подловить. Да и колдовать она тут же прекратила, как поняла, что я ее подозреваю. Потому-то я и решилась запрос составлять… А тут вы приехали, да в день, когда болтунья Лючия на воротах! Такая удача! Я поняла, что теперь-то Адалия точно не удержится, попытается или себя прикрыть, или вас заморочить, обязательно какой-нибудь кровавый ритуал затеет.
Паладины переглянулись, а потом уставились на настоятельницу с плохо скрываемым осуждением во взглядах. Робертино даже спросил:
– Тетушка, но неужели нельзя было нам сказать сразу обо всех ваших подозрениях?
Аббатиса усмехнулась, снова посмотрев на них обоих характерным инквизиторским взглядом:
– Ишь чего захотели. Были бы вы настоящими, хорошо обученными храмовниками – сказала бы. А вы – молодежь зеленая, вам учиться надо и опыта набираться. Что, скажете – не так, что ли? Ну да ладно, дело уже прошлое, и справились вы отлично, вашим наставникам понравится. Еще раз примите мои благодарности, сеньоры. И передавайте привет Джудо, хе.
Через сорок минут Робертино, Оливио и Луиса уже тряслись верхом по горной дороге, спускаясь в Альбаррасин, где им предстояло отправить магосообщение в Кастель Сальваро и дождаться мэтра Хоакина. Луиса была счастлива и в то же время встревожена, размышляя о том, что ее ждет впереди. Оливио пытался ее развеселить, рассказывая забавные истории из паладинской жизни, а Робертино все думал над тетушкиными словами. И когда после очередного поворота горного серпантина внизу показались крыши Альбаррасина, не выдержал:
– Оливио!
– А? – обернулся паладин.