Как и все славийцы, Максим также увлёкся наукой, причём сугубо практической и крайне важной для него самого, как президента Славии — биологической антропологией и евгеникой, но уже не той, прежней, которая была когда-то сформулирована Френсисом Гальтоном. Новая, славийская евгеника была построена не на селекции, а на генетической коррекции и была призвана исправлять все ошибки природа и неблагоприятного влияния среды внутриутробное развитие плода. Практическая работа шла только в одном направлении, как с помощью карингфорса, применяя индивидуально подобранные «генные сыворотки» улучшить не «породу людей» в целом, а организм каждого отдельно взятого человека и закрепить все его наилучшие достижения на генетическом уровне, сделав передаваемыми по наследству. Вот в эту науку, которую Максим Первенцев предпочитал называть антропологическим биомоделированием, он как раз и занимался все последние восемь лет и уже преуспел на этой стезе.
Не то что бы он стал светилом в области антропологического биомоделирования, но всё же кое-каких успехов достиг. По поводу этой, фактически новой науки один из старых друзей Максима, Гарри Нивен высказался примерно так: — «Вы, русские, и здесь, в Мауране, не хотите быть, как все, но я полностью тебя поддерживаю, Макс. Мы, славийцы, уже и без этого вашего антропологического биомоделирования не такие, как все остальные люди». Гарри имел политехнический ум и давно уже прослыл учёным на все руки. Он и Линда, выполнив «план» по рождению детей, их они родили одиннадцать мальчиков и девочек, причём трижды у них рождались двойняшки, и теперь вместе со всей командой «Ванечки» строили новые грандиозные планы. Вообще-то план их командира, Никиты Новикова, был прост — облететь Маурану по периметру на расстоянии двух тысяч световых лет от её галактических «границ» и установить по пути следования сплошную цепь спутников пси-связи. В этот полёт они собирались отправиться на четырёх звездолётах-разведчиках.
Полёт должен был начаться через два года и потому Максим постоянно поторапливал своих коллег по институту антропологического моделирования. Две недели назад они окончательно убедились в том, что им удалось создать то, о чём они мечтали, комплексную систему биореконструкции человеческого организма. Все остальные люди в Мауране, кроме, пожалуй, кассамцев, те и без того имели прекрасные антропофизические данные от природы, как умели улучшали свои тела и увеличивали возможности с помощью самых различных биологических, биомеханических и чисто механических имплантантов. На Славии все целители до единого отказались от них сразу же, сказав, что все эти железки жалкое подобие того, что создал то ли Бог, то ли просто природа и никакой, даже самый совершенный биопротез не заменит человеку нормальную, выросшую по причине регенерации руку, ногу или глаз. Тут с ними согласились даже ардийцы, которые, осмотрев новую руку Старого Роббера были вынуждены признать, по сравнению с их биомеханическим протезом она само совершенство.
Максим сидел в кабинете директора научно-исследовательского института антропологического биомоделирования вместе с Машей и поджидал ещё восьмерых подопытных кроликов, четырёх своих старых друзей и подруг, их жен. И он сам, и его жена уже были одеты в светло-зелёные пижамы пациентов и сидели вдвоём на диване. Академик Евгений Сотников, одетый в синий медицинский комбинезон, сидел перед ними за столом. Как и Первенцевы, он помолодел на Славии благодаря постоянной нагрузке и новому карингфорсу. Как Максим и Маша, он также подрос и если раньше его рост был метр девяносто восемь, то теперь был два ноль шесть. Рост президента Славии достиг одного метра восьмидесяти восьми сантиметров, после чего замедлился и остановился — природные возможности организма на этом были исчерпаны. Между тем учёные, проведя множество исследований, пришли к выводу, что минимальный рост для женщин должен быть на Славии один метр семьдесят шесть сантиметров, а самое оптимальное значение это один метр восемьдесят шесть сантиметров.